Бега - [21]

— А почему такое дело на вас повесили, если вы в бегах ни бум-бум? — поинтересовалась я.

— Как раз поэтому и повесили. Я не азартен, играть не склонен, значит, есть шанс, что не дам задурить себе голову и сохраню здравый рассудок. В последнем я как раз и начинаю сомневаться, все это необыкновенно захватывает. Ещё что-нибудь есть?

Я подумала, какие проблемы поставить на первое место, и допила вино до конца.

— Есть. Сплетни. Другими словами, трёп. Что действует какая-то таинственная мафия, которая платит за проигранные на фаворитах заезды. Мол, в этом по уши замешаны букмекеры, что кажется мне несколько сомнительным, потому как букмекеры принимают ставки до самого конца и не в состоянии предугадать, на что люди будут ставить, поскольку народ непредсказуемый, заранее с жокеем не договориться, а в последнюю секунду уже поздно, никаких шансов. Наверное, кто-то другой… Болтают, дескать, между жокеями какие-то интриги, некоторые сотрудничают друг с другом, некоторые друг друга ненавидят. Что один тип, который сидит на открытой трибуне, всегда выигрывает, причём круто. Не знаю, выигрывает ли, но зато я знаю, кто это. Это бывший сотрудник МВД, ранга не знаю. Что, дескать, с конюшни подсказывают выигрышных лошадей… Ага, теперь насчёт подсказок с конюшни, это уже в тринадцатых. Я лично многие годы была свидетелем следующих событий.

На бегах есть кузнец. Я его знаю, это порядочный человек, и, кажется, он лучший кузнец в Европе. Нет такого тренера, такого жокея и вообще такого сотрудника конюшни, который не хотел бы быть с кузнецом в самых лучших отношениях. Они дали ему подсказку на последний заезд, я стояла в очереди за ним в кассу и видела, на что он ставил: на то, что ему подсказали. Не припоминаю себе случая, чтобы эти лошади приходили первыми, и не верю, чтобы его нарочно обманывали. Он всегда был такой добрый-ласковый с учениками, практикантами, жокеями и так далее. Кроме того, от кузнеца зависело само их существование, свободное время, отдых и тому подобное. Они же все выслуживались перед ним изо всех сил! И они ему подсказывали. А выходило, что выигрывал он три раза из восьми, то есть на восьми заездах попадал в точку три, ну, максимум четыре раза. Причём то же самое я и сама по себе умею — так получается, если ставить по программке. Так что они там знают? Ну как при таком уровне знаний они могут «сделать» заезд?

— Минутку. Там же вроде какая-то комиссия есть…

— Есть, — сухо подтвердила я. — Техническая комиссия. Коллектив, пользующийся глубокой нелюбовью всего ипподрома.

— Почему же? — удивились оба моих собеседника одновременно.

— По причине поведения либо непостижимого, либо неподобающего. Техническая комиссия — это должны быть профессионалы. Знатоки. А они либо мошенничают, либо такие же из них знатоки, как из козьего хвоста волынка. Я вот вижу, что жокей придерживает коня и делает всякие гадости, а они нет? Это как же, глаз у них, что ли, нету? Они лишают права ездить и влепляют штрафы пареньку, который пятый раз едет, и не видят жокея, который в пятидесятый раз придерживает коня? Народ очень твёрдо считает, что они сами ставят и решают так, как у них самих выигрыш получается. Я в этом месте сказала бы, что глас народа — глас Божий, но мне самой кажется, что сидят они спиной к турфу и на заезд вообще не глядят, а на мониторе вместо заезда детектив смотрят. Но насчёт технической комиссии я вообще слова не скажу, это уж вы дознавайтесь от кого другого. Ваши люди туда ходят, сами смотрят, у них своё мнение должно быть. Их и спрашивайте. Когда я там сидела, так они себя прилично вели и комментировали заезд вполне осмысленно…

— А вам приходилось там сидеть?

— Несколько раз случалось. Вели они себя соответственно. Вообще-то в частной жизни это индивидуумы даже симпатичные и приличные, уж не знаю, что творится, когда меня у них там нет, а они превращаются в коллектив. Я даже начинаю нехорошо относиться ко всякому коллективу.

— Не вы одна…

— А вот журналисты, которые пишут в прессе… Проше пана, я своего мнения о наших журналистах вам не открою, потому что тогда мне пришлось бы употреблять слова, которые в словари по сей день не включают. Я журналистов на бегах встречаю, знаю, кто это и что они делают. Что они в статье напишут, полностью зависит от их личных успехов и поражений. Как только у них ставки, по намёкам с конюшни сделанные, коту под хвост полетят, так они пишут, что кругом одни мошенники, а как только выиграют — так сразу все в порядке. Один интервью брал у какого-то из ведущих жокеев и в интервью написал, что тот жокей, с которым в одном заезде в роли старшего ученика ехала жена, на вираже кричал ей: «Быстрее, кисанька!» Насчёт «быстрее» никто не возражает, но вот над этой «кисанькой» пол-ипподрома полегло со смеху. Жаль, что не добавил ещё «ненаглядная моя жёнушка». Представляете: каждая доля секунды у вас на счёту, идиотка эта вас подводит, а вы к ней с телячьими нежностями… Вы женаты? Юзя Вольский резко вздрогнул.

— Женат, — признался он. — И очень её люблю. Но я согласен, самое ласковое слово, которое здесь напрашивается — «кретинка». Тоже, кстати, на «к»…