Бедствующая земля - [85]

.

Для того чтобы понять, как произошло это ужасное превращение богатого колонизуемого края в нищую дыру, нужно помнить, что в первые критические годы землеустройства поселенцы по существу были лишены возможности вершить свою судьбу. Западная часть Оклахомы была выделена в самостоятельную территорию уже в 1890 г., но самый штат был допущен в состав федерации только в 1907 г. Отсутствие местных органов власти создало чрезвычайно благоприятную обстановку для эксплоатации труда. По тем же причинам сильно задержалось развитие общественных и государственных организаций. Вокруг Оклахомы уже существовали штаты Миссури, Арканзас, Техас и Колорадо, в которых местные органы власти возникли, начиная с 1861 г.

Экономическое и общественное развитие Оклахомы, как указывает Мильтон Эсфал, было задержано на 50–75 лет. Эта задержка имела тем более значительные последствия, что, в то время как другие штаты заселились благодаря постепенному расширению колонизации, Оклахома была колонизована чуть ли не в один день. Хотя Оклахома вошла в состав федерации как штат только в 1907 г., ее население в настоящее время более многочисленно, чем в отдельности население Канзаса, Арканзаса, Айовы, Небраски, Луизианы или Миссисипи. В этом штате, в экономике которого преобладает земледелие, уже в скором времени резко определился разрыв между материальными ресурсами и потребностями растущего населения. По мере упадка нефтяной, горной и лесной промышленности толпы безработных двинулись в перенаселенные и без того районы Оклахомы в поисках возможности обзавестись своим собственным хозяйством. Число ферм стало возрастать как раз в самых бедных районах, где земельные площади были наиболее дешевы. По мере дальнейшего дробления земельных наделов оскудение почвы, которое уже и раньше происходило интенсивно, стало распространяться все дальше. Доктор Турмэн, выступая на заседании комиссии Уолша, указывал на отчаянное положение фермерских семей. «Они вынуждены ютиться, — говорил он, — в развалившихся индейских хижинах с протекающими крышами. В этих хлевах и шалашах из шкур вынуждены жить семьи наших фермеров-арендаторов. В районах арендаторского земледелия погублены сотни тысяч акров земли. Плодоносные слои почвы были начисто размыты и выветрены». Последний рубеж колонизации превратился в сельские трущобы, где царит невообразимая нищета, причем произошло это менее чем за десять лет с того времени, когда земли эти были объявлены открытыми для колонизации. «Вместо того чтобы избежать пут индустриализма и финансового капитализма, — пишет Оскар Амерингер, — как надеялись последние пионеры колонизуемого Запада, они сами принесли с собой то и другое, подобно тому, как они принесли с собой колючки репейника на своих синих шароварах».

Амерингер побывал в Оклахоме в 1907 г. Трудно представить себе более яркое описание падения уровня человеческой жизни, какое уже и тогда наблюдалось в восточной Оклахоме. «Я увидел, — пишет он, — беззубых старух-матерей с младенцами, прижатыми к иссохшей груди. Я увидел еще не достигшую 30-летнего возраста старуху с руками, изъеденными экземой. Я видел истощенных глистами, недоеданием и пеллагрой подростков и юношей, лишившихся зубов, еще не достигнув 20 лет. Я видел трясущихся от слабости развалин мужского пола, которые держали на коленях младенцев, родившихся от 14-летних жен. Я увидел белого, который умолял индианку из племени чокто упросить человека, владевшего единственным в этой местности ручьем, кредитовать его в размере нескольких ведер воды, чтобы напоить измученную жаждой семью. Я видел людей, которые дошли до самого низкого уровня падения и разложения. Я видел самодовольных, нарядно одетых и откормленных лицемеров, с молитвенниками подмышкой направлявшихся в воскресный день в церковь; и эти люди возносили молитвы о царстве божием на земле, а сами, как каннибалы, жирели на крови кропперов. Я видел политиканов, с пеной у рта хриплыми голосами провозглашавших джефферсоновские идеалы всеобщего равенства и отказа в каких-либо привилегиях кому бы то ни было; они шумели о том, что от рождения всем людям дано одинаковое право на жизнь, работу и достижение счастья, но при этом не знали, — да и не хотели знать, — что обращаются они к несчастной толпе самых обездоленных рабов, какие когда-либо и где-либо существовали на земле. То, что я видел во время этого путешествия, не забудется никогда»[183].

Увы, это забывается. В 1940 г. комиссии Толана пришлось напомнить нам о том, что комиссия Уолша обнаружила еще четверть века назад. Если бы в 1915 г. транспорт был достаточно развит, массовая миграция из Оклахомы началась бы уже тогда. Но нужно было вырасти на этих истощенных землях еще одному поколению, прежде чем немногим из них удалось «сбежать» оттуда. Пока нищета и горе локализованы, пока они прячутся в глинобитных хижинах Оклахомы, их можно не замечать. Их можно не замечать до той поры, пока это не прорывается с силой взрыва наружу, но даже и тогда это вскоре забывается. Никто не внял словам д-ра Турмэна, который в 1915 г. говорил о том, что в восточной Оклахоме «глубоко гнездится недовольство», а ко времени «зеленого восстания» 1917 г. люди уже позабыли о сигналах, которые они слышали в 1915 г.