Бедствующая земля - [4]

Эволюция капиталистического земледелия характеризуется тем, что в погоне за прибылью капиталисты создают узко специализированные, односторонне развитые хозяйства с резко выраженной сезонностью производства. В соответствии с этим для таких хозяйств необходимы резервы избыточной рабочей силы в виде батрака с наделом — этой типичной фигуры наемного сельскохозяйственного рабочего всех капиталистических стран. «Сельскохозяйственные мигранты» и представляют собой эту форму аграрного перенаселения. «Наниматели, — пишет Мак-Вильямс, — всегда стремятся поддерживать крупный резерв безработных, который давал бы им возможность удовлетворять сезонные потребности в рабочих руках».

Мигранты, прибывшие в Калифорнию, о которой американская реклама говорит, как о «сказочном саде», обычно поселяются на непригодных, бросовых землях или около общественных свалок. Карликовый участок абсолютно неплодородной земли стоит не менее 200 долл. Возникают поселения, насчитывающие от 4 до 8 тыс. жителей. Об этих лагерях разоренных фермеров Мак-Вильямс пишет: «Здесь можно найти любые типы жилищ, начиная от палаток, передвижных домиков, пристроек с односкатной крышей и лачуг и кончая маленькими хижинами в 1–2 комнаты. Хижины, построенные из сучковатой сосны или букса, в большинстве случаев обходятся не более чем в 75 долл. В этих трущобах почти полностью отсутствуют необходимые санитарные условия. Преобладают открытые уборные, нет тротуаров, а дорогами служат обыкновенные тропинки. За воду часто берут столько же, сколько мигрант должен ежемесячно вносить за свой участок. Разведение огородов почти невозможно из-за плохой почвы».

В других штатах колонизуемого Запада, куда устремились разоренные фермеры, та же картина мигрантских лагерей — этих гетто современной американской «цивилизации». В штат Орегон, например, прибыло свыше 200 тыс. разоренных фермеров из других штатов. Имущество такого фермера оценивалось в 100 долл. и меньше.

Уже одно это свидетельствует об абсолютной пролетаризации фермера. Прибывшие на уборку хмеля и ягод селились на местах лесных порубок. Здесь возникали тысячи лачуг — так называемые «козьи ранчо», т. е. «фермы» с такими участками земли, на которых кое-как можно было пасти козу. «В большинстве домиков нет никакой обстановки. Ящики, табуретки и скамейки заменяют стулья. Это предел нищеты, зияющей, как открытая рана». В лагерях при таких условиях широко распространены инфекционные болезни. Медицинское обслуживание почти полностью отсутствует. Процветает знахарство…

* * *

Пролетаризация и обнищание американского фермерства приняли особенно острые формы на бывшем рабовладельческом Юге, в хлопководческих районах Техаса и Оклахомы. Хлопководство, которое требовало в прошлом большого количества ручного труда, стало все более и более механизированной отраслью капиталистического земледелия. Во время сбора хлопка только в Техасе требовалось свыше 800 тыс. сезонных рабочих. Экспроприация самостоятельных фермеров сопровождается распространением феодально-крепостнических форм эксплоатации. Издольщина как пережиток феодально-крепостного строя является одной из самых тяжелых форм эксплоатации фермерства. Однако капиталистическое хлопководство с внедрением механизации по посеву, уходу, а в последнее время и по уборке хлопчатника стало заменять издольщину трудом рабочего-мигранта. Положение сельскохозяйственного рабочего стало еще хуже, чем издольщика. Годовой доход издольщика (кроппера) и арендатора, — указывает Мак-Вильямс, — составлял 800 долл., а рабочего-мигранта в лучшем случае — 250 долл. В Техасе при огромном наличии дешевой рабочей силы негров-издольщиков и мексиканских рабочих положение мигрантов хуже, чем где-либо в другом месте США. Описание положения сельскохозяйственных рабочих в Техасе, приводимое Мак-Вильямсом, напоминает самые мрачные картины времен рабства. «Помещения, в которых живут эти рабочие, — землянки глубиной около метра, с деревянными стропилами и крышей. На данной плантации имелось три или четыре подобных помещения длиной 24 м и шириной 3,5 м. Койки были расположены ярусами, и в каждой землянке жило около 100 человек. Рабочим были предоставлены дешевые печки с дровяным отоплением, причем их приходилось по одной на большое количество рабочих. Вентиляция была исключительно плохой, совсем не было уборных». Или вот другое описание: «Там же, где рабочим предоставляются лагери, они состоят из сараев, помещений для скота, гаражей или из однокомнатных хижин — от 20 до 60 в ряд». За 6 месяцев работы на хлопковых плантациях рабочий зарабатывает 37,5 долл. Не случайно поэтому, что смерть от голода составляет здесь (графство Сан-Августин) 75 % общей смертности. Один негр, которому запретили собирать на полях колосья, так как для этой цели выгодно было разводить кур, справедливо заявил: «В этой стране изобилия куры ценятся выше людей». Положение негров особенно тяжело. Негр в стране хваленой американской демократии считается хуже вьючного животного. Скот надо кормить вдосталь. Негра же, по мнению современных рабовладельцев, кормить не обязательно. Один банковский работник Бюро труда штата Техас делал такие наставления: «Содержите негра впроголодь, чтобы он лишь не валился с ног, и одевайте его так, чтобы он мог едва прикрыть свою наготу, него он задерет нос и возомнит, что он не хуже других людей». С мексиканскими рабочими, указывает Мак-Вильямс, владельцы хлопковых плантаций «обращаются почти как с крепостными».