Бедный Сэнсэй - [10]

— Минуту, — он сделал вид, что не заметил ее кошелька, и отошел к стойке.

Вернувшись, поставил перед ней белую дымящуюся чашечку и сел напротив.

— Я весь внимание…

Мать кольнула его проникающим взглядом и неторопливо отпила из чашечки. Он последовал ее примеру. Ароматная горечь обожгла нёбо. Кофе здесь всегда варили отменно.

— Олег, — она называла его подчеркнуто официально с тех пор, как ушла от них, — мне надо серьезно поговорить с тобой.

— Я готов, — негромко ответил он.

— Я позавчера звонила на факультет, так что уже знаю о твоем выговоре, — она смотрела на него в упор, не мигая.

— И что же?

— Не мне тебе объяснять, что в твои годы человек должен серьезнее относиться к своим обязанностям.

По его лицу она, видимо, поняла, что обязанности сын трактует несколько иначе, чем мать, и потому сменила тактику.

— Когда отец был в твоем возрасте, у него уже была цель, которой он посвятил свою жизнь.

— Не надо об отце, — настойчиво подчеркнул он. Ему хотелось добавить, что уж ей-то не стоило бы упоминать имя того, кого она предала через полгода после смерти, но он все же сдержался.

Мать снова отпила из чашечки и, жмурясь, оглядела зал. Олег чувствовал себя как на иголках, с трудом выдерживая ее паузу. Быстрыми глотками допил свой кофе, со стуком поставил чашку на лакированную поверхность столика.

— Я поговорила о тебе с вашим деканом, — вымолвила она наконец. — Он рассказал мне кое-что о твоих чудачествах. Кстати, знаешь, декан меня даже порадовал. Оказывается, единственная твоя вина заключается в прогулах, с успеваемостью у тебя пока все в порядке.

Она порылась в сумочке и выложила на стол бело-зеленую пачку дорогих ментоловых сигарет. Достала своими тонкими пальчиками одну. Олег успел галантно щелкнуть перед ней зажигалкой.

— Спасибо. Так вот, твой вопрос мы обсудили с деканом в доброжелательном тоне. Ты знаешь, что я ему предложила?

Она сделала короткую паузу, давая ему возможность проявить любопытство. Но Олег интереса не проявил, отмолчался.

— Предложила направить тебя на практику к нам, — она испытующе посмотрела на него.

— На телевидение? — опешил Олег.

— Нет. С этим пока подождем. Лучше в радиоредакцию "Юности". Он обещал мне помочь, уладить все на факультете. Если не нравится, скажи сразу.

Он предпочел снова промолчать. Практика в "Юности" представлялась интересной. Об этом можно только мечтать, но…

— Можешь не сомневаться. С моей стороны опеки не будет никакой. Все будешь делать только сам. Поэтому я и остановилась на радио.

Олег почувствовал, как лицо его покрывается краской. Мать явно научилась читать его мысли. Но она же все-таки старается для него… Ценить надо…

— Ну ладно, у тебя еще, слава богу, есть время подумать.

Она мельком глянула на часы. Олег понял, что по строгому распорядку ее жизни время, отпущенное ему, истекает.

— Все еще ведешь свою группу кунг-фу? Я слышала, что заниматься этим стоит больших денег.

Олег услышал в ее словах подтекст — "денег, которых по тебе не видно".

— По крайней мере, не у меня.

— Следовательно, финансовая проблема стоит перед тобой остро, — заключила она и взяла в руки кошелек.

— Мама, — твердым голосом заявил Олег, — ты же знаешь, что я у тебя денег не возьму… Ведь мне в моем возрасте пора быть таким же самостоятельным, как и отцу в мои годы.

Она удрученно повела бровями и вновь глянула на часики:

— Прости, Олег. Моя перемена кончилась. Мне пора на следующий урок. — И с неожиданной теплотой улыбнулась ему, как бы скрашивая все их недоразумения. Он автоматически улыбнулся в ответ.

— Пока. Я сама тебе позвоню.

— До свидания, мама..

Олег продолжал сидеть, нервно теребя зажигалку даже после того, как мать скрылась в дверях. Потом поднялся и снова взял себе кофе.

4

В актовом зале было совсем темно. Лишь где-то далеко, почти у самой сцены, горели две аварийные лампочки. В их неярком свете было видно, как ребята разбредались между рядами. Мелькали мокрые от пота спины, усталые довольные лица. Они переодевались под тихие звуки музыки — где-то за сценой работало радио.

Олег быстро скинул влажное кимоно и аккуратно сложил его, повязав сверху поясом. Несмотря на прохладу, Олег чувствовал себя разгоряченным. Он ничуть не устал, настроение было отличным. Молодое мускулистое тело распирала энергия, так и не разрядившаяся во время тренировки.

Подошел Торшин в своем потертом черном кимоно, протянул руку, в которой были зажаты бумажки — мятые, мелкими купюрами.

— Новички начинают отчаливать, — глухо сказал он. — За последний месяц отчислили десятерых.

Олег кивнул и, не пересчитывая деньги, сунул в карман. Славке он доверял.

Сэмпай сверкнул на него своими быстрыми темными глазами и в смущении почесал бровь. Ему явно неудобно было перед Олегом. Он знал, сколько на самом деле стоят занятия у хорошего сэнсэя. А те деньги, которые брал Олег, были мизерными. Подумать только — десять рублей с человека в месяц на первом году обучения, и пять, начиная со второго! И это в то время, когда по всей Москве сэнсэи дерут не меньше четвертака. А поток желающих не убывает. Мода! Знал он и то, что из этих денег сотня сразу уходит на школу, Олег их неукоснительно, как и остальные сэнсэи, отдает шинхану. Знал также и то, что половина из десяти Сэнсэев шинхана уже успели за два года обзавестись машинами.