Бедняга Смоллбон - [25]

– Признайтесь, – продолжал Хейзелридж, – вы думаете, что я буду просиживать тут целыми днями и задавать тысячи вопросов. Что буду тихо, по-кошачьи расхаживать по конторе, внезапно появляясь именно там, где люди что-то обсуждают или сплетничают, что буду поднимать любую бумажку и незаметные глазу волоконца; и что все время буду пыхать трубкой, или играть на губной гармонике, или цитировать Фукидида, чтоб заслужить у критиков репутацию оригинала.

– Но.

– Пока наконец, примерно на двухсот пятидесятой странице, не соберу вас всех в одну комнату и затею какую-нибудь словесную игру в шахматы, во время которой буду на цыпочках расхаживать за спинами всех подозреваемых, периодически их пугая. И наконец, когда все, включая читателей, устанут до предела, достану револьвер, признаюсь, что убийство совершил я сам и на глазах у вас застрелюсь.

– Ну, не считая столь мелодраматического финала, – заметил Боун, примерно этим вы и заняты, не так ли?

– Как практический метод это было бы ничуть не полезнее, чем расстелить на берегу реки сеть и ждать, пока рыба туда не выпрыгнет сама.

Задумчиво почесав нос, инспектор полюбовался девочкой, которая играла с кошкой на противоположном тротуаре, и продолжал:

– Насколько я понимаю, есть два метода лова. Один – бросить в воду бомбу; я бы назвал это методом шока. Второй метод куда труднее, но более надежен. Сплетите сеть и прочешите ею пруд взад и вперед. (Проблема в том, что по большей части у вас нет под руками достаточно мощной бомбы). Вначале не поймаете ничего, но если сеть достаточно густая и забирает в глубину, в конце концов все извлечете на поверхность.

– Теперь я понимаю, – сказал Боун, – почему авторы детективов не избирают ваш метод. Такого никто бы не стал читать.

– Вы правы, – согласился Хейзелридж. – Тоскливое это дело.

III

Пока Хейзелридж высказывался подобным образом, ловля живца уже началась. Распоряжения, которые он накануне вечером дал своим сотрудникам, были недвусмысленны. Хофману он сказал:

– Мне нужно, чтобы вы проверили все дела и счета в этой адвокатской фирме. Прежде всего выясните их платежеспособность. Признаю, выглядят они весьма солидно, но никогда не знаешь. И если это так, хочу знать, каковы их сегодняшние доходы по сравнению… ну, скажем, с доходами десятилетней давности. И не ограничивайтесь только финансовой стороной дела. Взгляните шире. Не пропускайте любой мелочи, которую найдете в документах, и которая покажется вам хоть чем-то странной; любого изменения, необъяснимого само по себе; все, что хоть чуть не так.

Хофман кивнул. Он был финансовым экспертом из отделения по борьбе с мошенничествами и растратами, человеком, который вылавливал факты с наслаждением собирателя насекомых и столь же хладнокровно раскладывал их по коробочкам. Последние полгода провел, расследуя дело двух поляков, чьей специальностью было балансирование на узкой грани между банкротством и выгодными расчетами с поручителями. Хофман отправил обоих предприимчивых господ в свою коллекцию на прошлой неделе, так что по счастью был свободен и мог помочь Хейзелриджу.

– Я дал указания, – продолжал старший инспектор, – чтобы к вам относились как к обычному ревизору. Вам покажут все документы и счета, какие пожелаете. Конечно, если обнаружите, что нечто важное от вас утаивают – это нам тоже поможет.

Хофман снова кивнул.

Другим сотрудниками Хейзелридж поручил дотошно изучить образ жизни, привычки, прошлое и настоящее всех сотрудников фирмы по списку Колли номер два.

Прошлое Уильяма Хэтчарда Бёрли, бакалавра права Оксфордского университета, проживавшего в огромном доме на теневой стороне бульвара Сент-Джордж в квартале Пимлико и тратившего невероятно большую часть своих доходов на всевозможные пилюли, порошки и микстуры.

Настоящее Тристрама Крейна, кавалера Военного Креста, отца двоих детей и владельца дома в Эпсоме.

Образ жизни Роберта Эндрю Хорнимана, выпускника Харроу и отставного офицера флота Его величества, единственной страстью в довольно нудной жизни которого было плавание на маленькой яхте в небезопасных водах.

И что за темное пятно лежит на прошлом Эрика Даксфорда, который носит галстук колледжа, чьи цвета способны поставить в тупик лучших экспертов по этой части, и чьи расходы удивительным образом превышают доходы, нисколько не снижая при этом уровень банковского счета.

Безумные приключения Джона Эмбри Коу, которого в 1935 году дирекция колледжа с прискорбием известила, что сыта им по горло, который провел следующие три года, прежде чем поступить в фирму «Хорниман, Бёрли и Крейн», в попытках устроиться в Соединенных Штатах, Канаде и Японии, и который пережил войну относительно успешно перебираясь из штаба в штаб, всегда на шаг опережая Провидение и отдел кадров министерства обороны.

Жизненный путь Юстаса Коккерила, бывшего сержанта королевской артиллерии, члена Союза конторских служащих, который так заботливо пестует фуксии в своем садике в Масвелл Хилл и который, как позднее оказалось, имеет ещё и другое, куда более удивительное хобби.

Не позабыли и про дам.

От Элизабет Корнель из Севенокса, той самой участницы чемпионата по гольфу, Анны Милдмэй, дочери славного отца, и Сисси Читтеринг, жившей в Далвиче и заполнявшей вечера народными танцами и выжиганием по дереву, до Флоренс Беллбейс, которая жила в Гольден Грин и явно не имела никаких увлечений.