Бедная Настя. Книга 2. Превратности любви - [83]

— Сначала тебя раздражало мое равнодушие к ее судьбе, потом пришлась не по душе моя жестокость. Теперь тебя злит, что я готов заботиться о ней.

— И ты называешь ее рабство заботой? Представляю, сколько зла ты ей еще причинишь, думая, что совершаешь благо. Ты на что-то надеешься? Полагаешь, если сам не помнишь, то и она забыла все твои издевательства?

— Я помню все, — мрачно сказал Корф. — И знаю, что мне нечем гордиться. Но я никогда не отказался бы от Анны из-за того, что она крепостная.

— А кто же отказывается? — улыбнулся Репнин. — Это тебя все время волновало ее происхождение. А я был обижен на Анну только за то, что она сразу же не сказала мне правду.

— Не лги хотя бы мне, — скривился Корф. — Ты никогда не забудешь о ее происхождении. Даже если она будет свободна. Ты испортишь ей жизнь.

— И это говоришь мне ты? Ты, кто с такой легкостью то тянет ее за собой, то отталкивает от себя?

— Запомни, Анна останется со мной! — вскричал Корф.

— Ты же ее хозяин — можешь приказывать, — пожал плечами Репнин.

— Я сделаю ее счастливой. Она станет моей женой.

— Только через мой труп!

— Как вам будет угодно, сударь, — кивнул Корф.

— Это вызов?

— А что, князь Репнин считает ниже своего достоинства драться из-за крепостной?

— Ты сам знаешь, что дело не в этом.

— Ты прав, у нас просто нет выбора. Ты же не оставишь Анну в покое.

— А ты, я смотрю, не прочь по-быстрому избавиться от соперника.

— Не скажу, что мне по душе такой поворот событий…

— Но делать нечего? — с иронией в голосе заметил Репнин. — Хотя мне тоже жаль. Завтра у тебя будет мой секундант.

— Отлично! С нетерпением жду!

— Значит, дуэль?

— Дуэль, — повторил Корф и вдруг попросил. — Репнин, Анна не должна знать об этом.

— Пожалуй, в этом я с тобой соглашусь. И позволь пройти — мне пора.

Корф отступил в коридор и дал Репнину возможность выйти из комнаты. Потом он незаметно направился следом за ним, проверяя, действительно ли тот сейчас же и уедет. Но Михаил и не думал путать следы, он вышел во двор, оседлал Париса, которого держал за поводья полусонный Григорий. Потом Репнин пришпорил коня и умчался по дороге — прочь от имения.

А Корф вернулся в кабинет, но, проходя через библиотеку, он увидел у книжных шкафов Анну.

— Что вы здесь делаете?! — с раздражением воскликнул он.

— Хотела выбрать книгу…

— Разве вас не учили спрашивать разрешения у владельца, прежде чем что-либо взять в этом доме?

— Но… это же библиотека!.. — растерялась Анна. — Хорошо, если отныне для входа сюда требуется специальное разрешение, я обращусь к вам и зайду в другой раз!

— Анна! — Корф заслонил собой дверь, мешая ей выйти. — Я прошу вас, останьтесь! Я должен сообщить вам очень… Очень важную вещь!

— Что-то еще непредвиденное случилось?! — холодно спросила она.

— Скажите, вы любите Репнина?!

— Мне кажется, что это касается только нас двоих — меня и князя! — гневно ответила Анна.

— Действительно! — с ненавистью воскликнул Корф. — И как это я не подумал — вас двоих! И все-таки ответьте мне — вы любите его?

— Мое положение не позволяет мне любить князя!

— Так скажите же ему об этом! Ах, да, я разрешаю вам — напишите ему, я распоряжусь, чтобы письмо ваше тотчас же передали князю.

— Но я никогда не смогу сказать Мише, что больше не люблю его! Я не понимаю, почему вы просите меня об этом? Вы вынуждаете меня отказаться от Репнина только для того, чтобы расчистить дорогу себе?

— Поверьте — это не так. Мне не нужно счастье, добытое подобным способом! Скажите, вы верите, хотя бы в глубине своего сердца, верите, что действительно сможете когда-нибудь быть вместе с ним?

— Что вы все время пытаетесь мне сказать?

— Согласны ли вы оставаться с ним теперь — теперь, когда князь знает, что вы крепостная! По душе ли вам быть возлюбленной, которую скрывают от высшего света, от близких? Быть любовью, которая вместо счастья приносит только горе и страдания?!

— Хорошо, — прошептала Анна. — Я напишу князю. Вы правы, я крепостная, а его ждет блестящее будущее. Он достоин самых красивых и родовитых девушек Петербурга. Я напишу ему, что между нами все кончено.

Анна поклонилась Корфу, невольно под ее взглядом отступившему к двери, и ушла.

«Какой я болван», — подумал Корф. Ему стало стыдно. Он снова командовал Анной, он лишал ее возможности выбора, не оставляя ей времени самой определиться в ее чувствах к Михаилу.

«Я не просто болван, я негодяй, как сказал Миша, — негодяй и трус. У меня не хватило благородства отказаться от дуэли, и вот теперь я заставляю Анну написать письмо, чтобы убедить Репнина отменить дуэль. Я такой подлец! — сам все рассчитал: если Анна даст ему отставку, исчезнет самый важный повод для дуэли. Не я отбил ее у Михаила, я всего лишь „подбил“ ее написать ему.

Должно быть, он сразу же и не поверит, примчится тайно и станет ее убеждать. Но Анна — она наивная и добрая! — она откажет ему, и Репнин вынужден будет просить мировую. Уж конечно, он с уважением отнесется к выбору Анны. И не все ли будет равно, как она сделала свой выбор, по собственному разумению или по моему принуждению? Все будет кончено — все останутся живы. Не так уж важно, какой ценой достанется победа, ведь так?» — рассуждал Корф.