Бедлам в огне - [17]

– Какого рода работу?

– Преподавателя литературной композиции.

Отлично – может, она все-таки не журналистка, а преподаватель в колледже.

– Да? И где я должен преподавать?

Она глянула на часы и сказала:

– Допивайте. Еще довольно рано. Я хочу кое с кем вас познакомить.

– Я бы предпочел остаться здесь, выпить с вами, поболтать.

– Для этого еще будет время.

– Да?

– Да. Мы сможем поужинать, после того как вы встретитесь с моим начальником.

Я прикинул в уме: к тому времени, как я встречусь с ее боссом и вернусь в ресторан, будет уже довольно поздно, и я наверняка опоздаю на последний лондонский поезд – в точности как Грегори Коллинз, который не успел на последний поезд, чтобы вернуться к себе на север. И мне придется заночевать здесь, а она почувствует себя обязанной предложить мне ночлег, что открывает весьма широкие возможности. Вот она, богемная жизнь, – точнее, как она представляется человеку, далекому от богемы.

– Давайте поговорим начистоту, – сказал я. – Вы журналистка, преподаватель или что-то в этом роде, верно?

– Я врач, – ответила она. – Психиатр.

– А. – Это меня обескуражило. – И с кем вы хотите меня познакомить?

– Его зовут доктор Эрик Линсейд. Возможно, вы о нем слышали. Он гений.

Естественно, я никогда не слышал о докторе Эрике Линсейде, но Алисия, или доктор Кроу, как, наверное, теперь полагалось ее называть, говорила о нем с таким пиететом, что я попытался убедить себя, будто слышал это имя. С другой стороны, по ее словам, он точно слышал обо мне – то есть о Грегори Коллинзе. Алисия сказала, что доктор Линсейд прочел “Воскового человека” и горит желанием со мной познакомиться. Это казалось невероятным, но мне ли было сомневаться? Я не вполне понимал, что произойдет, если я с ним познакомлюсь. Хочет ли этот человек провести со мной собеседование перед приемом на странноватую должность преподавателя литературной композиции, или меня приглашают ради развлечения – в качестве любопытного объекта для исследований? В любом случае надо было делать ноги, но я не стал. Мы поймали такси, и вот я сижу в одной машине с необычной, очень серьезной и несомненно сексуальной женщиной, да еще при довольно странных обстоятельствах, и чувствую себя совсем не так уж плохо. Моя авантюра вырулила на новый виток, но я считал, что по-прежнему контролирую ситуацию. Как бы все ни закончилось, приключение доставляло мне гораздо больше удовольствия, чем моя обычная жизнь.

И вдруг меня осенило, что как только два психиатра соберутся вместе и примутся задавать вопросы, они тут же раскусят, что я выдаю себя за другого. Разоблачение грозило унижением – ну и что с того? Какое это имеет значение? Я не знаю этих людей, они не знают меня. Я не прочь сблизиться с Алисией Кроу, но вполне вероятно, что после нынешнего вечера я больше не рискну посмотреть ей в глаза. А раз так, то почему бы не насладиться ее обществом, пока есть такая возможность? Именно поэтому я согласился с ней поехать.

– А где именно я должен преподавать? – спросил я.

– В клинике Линсейда.

– Это что-то вроде больницы?

– Лечебница для душевнобольных. Сумасшедший дом. Психбольница. Желтый дом. Психушка. Дурдом. Не удивляйтесь.

Но я полагал, что для удивления у меня есть причины. До этой минуты я не ведал, что психушки нанимают преподавателей литературной композиции, поэтому усомнился вслух, что это приятная и легкая работа.

– Подождите встречи с доктором Линсейдом, – сказала Алисия. – Все разъяснится.

Я в этом сомневался – как и в том, действительно ли я жажду, чтобы разъяснилось. Путаница устраивала меня куда больше. Тем временем такси подъехало к внушительному, даже величественному зданию Викторианской эпохи на самой окраине Брайтона. Выглядело оно солидным и одновременно суровым, но для больницы маловато: здание скорее походило на переоборудованный особняк священника или сельскую школу, лишь отдаленно отвечая моим представлениям о психиатрической лечебнице. Фасад был причудлив: многочисленные фронтоны и эркеры, слуховые окошки и наличники с замысловатой резьбой. Дом был очевидно выстроен в готическом стиле – но не в том, который привычен для фильмов ужасов. На самом деле здание выглядело вполне добродушно, и я не сразу заметил, что ограда вокруг дома гораздо выше обычного, а высокие чугунные ворота снабжены электронным замком. Алисия извлекла ультрасовременную коробочку, махнула ею в сторону ворот, и те автоматически открылись. Эта футуристическая картина произвела на меня немалое впечатление.

Мы прошли за ограду и направились к главному входу. Наверное, по ночам психбольница с ее запертыми воротами и высокими стенами навевает мрачные фантазии и дурные сны, но сейчас я не чувствовал никакой угрозы. В вестибюле за стойкой сидела санитарка, лицо у нее было грубое, словно его вырубили топором. Она безучастно посмотрела на нас. Я обвел вестибюль глазами и поразился суровой белизне интерьера: сплошь белоснежные поверхности, залитые безжалостным сиянием ламп дневного света. Именно такое освещение отгоняет тени и призраков. Алисия провела меня к своему боссу, и в его кабинете я увидел то же самое, – нарочитую больничную белизну и безликость.