Becoming. Моя история - [62]

К нам пришли папины младшие братья и сестры и мамина семья в полном составе. Пришли старые школьные друзья и соседи, друзья из Принстона, друзья из Уитни Янг. Миссис Смит, жена заместителя моего директора средней школы, все еще жила через дорогу от нас на Эвклид-авеню и помогла организовать свадьбу, а наши соседи мистер и миссис Томпсон играли в тот день с джаз-бандом на нашем приеме. Сантита Джексон в черном платье с глубоким вырезом стала моей подружкой невесты. Мы пригласили старых коллег из «Сидли» и новых коллег из мэрии, а также юристов из фирмы Барака и его старых друзей-организаторов.

Банда шумных гавайских одноклассников Барака весело смешалась с горсткой его кенийских родственников в ярких восточноафриканских головных уборах. К сожалению, мы потеряли дедушку Барака прошлой зимой из-за рака, но его мама и бабушка приехали в Чикаго, так же как Аума и Майя, его сводные сестры с разных континентов, объединенные любовью к брату. Наши две семьи впервые встретились, и это было замечательно.

Нас окружала любовь – эклектичная, многокультурная любовь семьи Обама и глубокая, якорная любовь Робинсонов из Саутсайда. Все они оказались переплетены друг с другом, от скамьи к скамье, внутри одной церкви. Я крепко держала Крейга за локоть, пока он вел меня по проходу. Как только мы подошли к алтарю, я поймала мамин взгляд. Она величественно сидела в первом ряду в черно-белом платье с блестками, которое мы выбирали вместе, с поднятым подбородком и взглядом, преисполненным гордости. Мы по-прежнему каждый день тосковали по отцу, но, как он и хотел, продолжали жить дальше.

Утром Барак проснулся с ужасной простудой, но она чудесным образом прошла, стоило ему пойти в церковь. Теперь он с сияющими глазами улыбался мне со своего места у алтаря, одетый во взятый напрокат смокинг и начищенные туфли. Брак все еще оставался для него гораздо более таинственным делом, чем для меня, но все четырнадцать месяцев, прошедшие с помолвки, он был полностью вовлечен в приготовления. Мы тщательно выбирали день. Барак, первоначально заявивший, что не заинтересован в свадебных мелочах, закончил тем, что любовно, напористо – и предсказуемо – вставил свое мнение везде, от цветочных композиций до канапе, которые будут подавать в Культурном центре Южного берега на приеме через час или около того. Мы выбрали свадебную песню, которую Сантита теперь пела своим потрясающим голосом под аккомпанемент пианиста.

Это был Стиви Уандер, «Ты и я (вместе можем завоевать мир)». Впервые я услышала ее в детстве, в третьем или четвертом классе, когда Саутсайд подарил мне альбом Talking Book – мою первую пластинку, мою драгоценность. Я держала ее у дедушки дома, и мне разрешалось слушать ее в любое время, приходя в гости. Дедушка научил меня ухаживать за винилом, стирать пыль с пластинок, поднимать иглу проигрывателя и аккуратно ставить ее на нужное место. Обычно Саутсайд оставлял меня наедине с музыкой, чтобы я в одиночестве поняла все, чему она могла меня научить. Но в основном я просто снова и снова повторяла слова песен, во всю мощь своих маленьких легких. «Что ж, по-моему, мы можем завоевать мир / Вместе, влюбленные, ты и я, ты и я, ты и я…»

Тогда мне было девять. Я ничего не знала о любви, отношениях или завоевании мира. Все, что я могла делать, – снова и снова воображать, какой может быть любовь и кто может заставить меня почувствовать себя сильной, как в песне. Может, Майкл Джексон? Хосе Кардинал из «Кабс»? Кто-то вроде моего отца? Я даже представить себе не могла, кто именно станет «ты» для моего «я».

Но вот мы здесь.

У церкви Троицы была репутация динамично развивающейся и душевной. Барак начал ходить туда еще в дни, когда работал организатором, и в том году мы с ним официально стали ее прихожанами, следуя примеру многих наших молодых афроамериканских друзей из профессиональных кругов. Пастор церкви, преподобный Иеремия Райт, страстный проповедник социальной справедливости, теперь венчал нас на нашей свадьбе. Он поприветствовал наших друзей и семью, а затем поднял наши обручальные кольца так, чтобы всем было видно. Потом он красноречиво заговорил о том, что означает создание нового союза на глазах у всей заботливой общины, у людей, которые знали каждую часть Барака и каждую часть меня.

Я почувствовала ее – силу того, что мы делали, силу ритуала, – когда мы стояли там, с нашим все еще ненаписанным будущим, со всеми его неизвестными, просто сжимая руки друг друга и произнося наши клятвы.

Каким бы оно ни было, мы войдем в будущее вместе. Я вложила всю себя в планирование этого дня. Его безупречная элегантность раньше почему-то имела для меня большое значение, но теперь я поняла, что на самом деле важным было только одно – то, что я запомню навсегда, – наша связь. Она успокоила меня, как ничто другое. Я верила в этот союз, верила в этого мужчину. Заявить об этом было проще простого. Глядя на лицо Барака, я точно знала, что он чувствует то же самое. В тот день никто из нас не плакал. Ни у одного не дрожал голос. Если уж на то пошло, у нас слегка кружилась голова. Прямо отсюда мы вместе с несколькими сотнями свидетелей отправимся на прием. Мы будем есть, пить и танцевать, пока не свалимся с ног от радости.