Becoming. Моя история - [107]
Он сделал это. Мы все это сделали. Это казалось почти невероятным, но победа Барака была убедительной.
Я почувствовала себя так, словно нашу семью вдруг выбросило в странную подводную Вселенную. Все казалось медленным, расплывчатым и слегка искаженным, хотя мы двигались быстро и по точному плану. Агенты службы безопасности пригласили нас пройти в грузовой лифт, затем мы поспешили к заднему выходу из отеля и в ожидающий внедорожник. Я наконец задышала полной грудью, когда мы вышли на улицу? Я поблагодарила человека, который держал открытой дверь, когда мы проходили мимо? Неужели я улыбалась? Не знаю. Я все еще пыталась по-лягушачьи выплыть в реальность. Думаю, отчасти это усталость дала о себе знать. Это был, как мы и думали, очень длинный день. По лицам дочерей я видела, что они хотят спать. Я подготовила их к следующей части вечера, объяснив, что независимо от того, выиграет папа или проиграет, у нас будет большой шумный праздник в парке.
Теперь мы скользили в полицейском кортеже вдоль Лейк-Шор-драйв, на юг к Грант-парку. Я сотни раз ездила по этой дороге. Автобусные поездки из Уитни Янг, предрассветный путь в спортзал. Это был мой город, такой знакомый, каким вообще могло быть хоть какое-то место на земле, и все же в ту ночь он казался другим. Небывало тихим, будто мы зависли во времени и пространстве, как во сне.
Малия смотрела на все это из окна внедорожника.
– Папа, – сказала она почти извиняющимся тоном. – На дороге никого нет. Я не думаю, что кто-то придет на твой праздник.
Мы с Бараком переглянулись и рассмеялись. Именно тогда мы поняли, что наши машины были единственными на улице. Барак стал теперь избранным президентом. Секретная служба все расчистила, перекрыв целый участок Лейк-Шор-драйв, все перекрестки на нашем маршруте – стандартная мера предосторожности для президента, как мы скоро поймем. Но для нас это было в новинку.
Все было в новинку.
Я обняла Малию за плечи.
– Все уже там, милая, – сказала я. – Не волнуйся, они нас ждут.
Так оно и было. Более 200 000 человек собрались в парке, чтобы увидеть нас. Мы услышали выжидательный гул толпы, когда вышли из машины. Нас проводили под белые тенты, установленные перед входом в парк и образующие туннель, ведущий к сцене. Друзья и родственники собрались, чтобы поздравить нас, только теперь, согласно протоколу службы безопасности, они находились за веревочным ограждением. Барак обнял меня, как будто хотел убедиться, что я все еще здесь.
Через несколько минут мы вчетвером вышли на сцену. Я держала за руку Малию, а Барак – Сашу. Я заметила несколько вещей одновременно. Вокруг сцены была возведена стена из толстого пуленепробиваемого стекла. И я видела океан людей, многие из которых размахивали маленькими американскими флагами. Мой мозг ничего не мог понять. Все казалось слишком большим.
Я мало что помню из речи Барака. Мы с Малией и Сашей наблюдали за ним из-за кулис, когда он произносил свои слова, окруженный стеклянными щитами, нашим городом и уверенностью более чем 69 млн голосов. Я запомнила чувство комфорта, необычное спокойствие той необычно теплой ноябрьской ночи на берегу озера в Чикаго. После стольких месяцев активной кампании и агитационных встреч со скандирующими толпами избирателей, атмосфера в Грант-парке казалась иной. Мы стояли перед гигантской массой ликующих и одновременно задумчивых американцев. Я слышала тишину. Мне казалось, что я могу разглядеть каждое лицо в толпе. Во многих глазах стояли слезы.
Может быть, я только вообразила это спокойствие, или для всех нас оно просто стало следствием позднего часа. В конце концов, уже почти полночь. И все мы ждали этого момента. Очень, очень долго.
Становясь чем-то бо́льшим
Не существует самоучителя «Как быть первой леди Соединенных Штатов». Формально это не работа и не официальное звание. Оно не подразумевает зарплаты и служебной инструкции. Это что-то вроде мотоциклетной коляски при транспорте президента, и к тому времени, как я в нее залезла, в ней побывали уже сорок три женщины, поступавшие по-разному.
Я знала лишь немного о предыдущих первых леди и о том, что они делали. Джеки Кеннеди обновила интерьер Белого дома. Розалин Картер присутствовала на заседаниях в администрации президента, Нэнси Рейган попала в какую-то неприятную ситуацию, принимая в подарок дизайнерские платья, а Хиллари Клинтон высмеивали за то, что она взяла на себя некоторые обязанности в администрации мужа. Пару лет назад, обедая в Сенате США с мужьями и женами сенаторов, я наблюдала – наполовину в шоке, наполовину в благоговении – за тем, как Лора Буш безмятежно и с улыбкой позировала для официальных фотографий с сотней разных людей, ни разу не потеряв самообладания и не нуждаясь в перерыве. Первые леди появлялись в новостях, пили чай с супругами иностранных сановников, посылали официальные поздравления по праздникам и надевали красивые платья на государственные обеды. А в одной или двух сферах старались занять ведущие позиции.
Меня будут оценивать по другим критериям. Как первая леди-афроамериканка, ступившая в Белый дом, я была «иной» почти по умолчанию. Если мои белые предшественницы получали на все благословение автоматически, то в случае со мной вряд ли будет так же. В ходе предвыборной кампании я поняла, что должна стать лучше, быстрее, умнее и сильнее. Благословение мне придется заслужить. Я боялась, что многие американцы не увидят во мне свое отражение, им не будет близка моя история. Знала, что меня начнут критиковать, не дожидаясь, пока я освоюсь в новой роли. И если дело бы дошло до осуждения, я оказалась бы уязвима перед необоснованными страхами и расовыми стереотипами, оставшимися в общественном бессознательном, готовыми всплыть на поверхность при первом же слухе или инсинуации.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.