Базар житейской суеты. Часть 3 - [53]

Сестеръ нарочно вызвали изъ пансіона для принятія участія въ похоронной церемоніи. Имѣя въ виду достоинство дома и фамиліи, сэръ Питтъ считалъ необходимымъ собрать на «Королевину усадьбу» какъ-можно болѣе особъ, облеченныхъ въ трауръ. Всѣ бывшіе и настоящіе слуги и служанки джентльменскаго дома, всѣ старухи изъ богадѣльни, которыхъ старикъ Питтъ обманывалъ немилосердо, присвоивая себѣ частичку доходовъ, опредѣленныхъ на содержаніе богоугоднаго заведенія, все, однимъ словомъ, что имѣло какое-нибудь отношеніе къ Пасторату или замку, облеклось въ глубочайшій трауръ, со включеніемъ сюда же гробовщика и двухъ дюжихъ факельщиковъ съ чорными креповыми бантами на шляпахъ съ широкими полями. Эффектъ при похоронахъ оказался поразительнымъ, но мы не станемъ распространяться обо всѣхъ персонажахъ, такъ-какъ имъ суждено играть нѣмую роль въ нашей драмѣ.

Ребекка отнюдь не думала скрывать своего прежняго положенія гувернантки при теперешнихъ золовкахъ. Она припомимла имъ этотъ фактъ съ добродушной откровенностью, распросила съ большою важностью объ ихъ настоящихъ занятіяхъ и успѣхахъ, и взаключеніе сказала, что она думала о нихъ каждый день, и всегда желала удостовѣриться въ благополучіи ихъ жизни. Въ самомъ дѣлѣ, слушая ее, никакъ нельзя было сомнѣваться, что она безпрестанно помышляла о своихъ бывшихъ ученицахъ, и принимала всегда живѣйшее участіе въ ихъ судьбѣ. Это по крайней мѣрѣ казалось совершенно очевиднымъ для леди Дженни и молодыхъ ея сестеръ.

— Она нисколько не перемѣнилась въ эти восемь лѣтъ, замѣтила миссъ Роза сестрѣ своей Фіалкѣ, когда онѣ приготовлялись къ обѣду.

— Эти рыжеволосыя женщины никогда не измѣняются, отвѣчала Фіалка.

— Ея волосы теперь гораздо темнѣе, чѣмъ тогда. Кажется, она подкрашиваетъ ихъ, сказала Роза. Воооще она пополнѣла, округлилась и ужасть какъ похорошѣла, добаввла миссъ Роза, которая сама этимъ временемъ черезчуръ пополнѣла и округлилась.

— По крайней мѣрѣ она не заносится, и помнитъ, что была гувернанткой, замѣтила миссъ Фіалка, намекая деликатнымъ образомъ, что гувернантки обязаны держаться въ приличномъ разстояніи отъ истинныхъ леди.

Миссъ Фіалка помнила очень хорошо, что она была внукой его высокопревосходительства, сэра Вальполя Кроли; и изъ памяти ея совершенно ускользнуло то маленькое обстоятельство, что мистеръ Досонъ, продавецъ желѣза въ Модбери, приходился ей дѣдушкой съ матерней стороны. Много на свѣтѣ благомыслящихъ особъ, у которыхъ память на эти вещи слишкомъ коротка.

— Быть не можетъ, чтобъ мать ея была танцовщицей, какъ утверждаютъ эти дѣвчонки изъ Пастората, сказала миссъ Фіалка.

— Во всякомъ случаѣ, она не виновата въ своемъ происхожденіи, замѣтила великодушно миссъ Роза, отличавшаяся, съ нѣкотораго времени, либеральнымъ образомъ мыслей. Я совершенно согласна съ братомъ, что мы обязаны быть внимательными къ Ребеккѣ, какъ къ члену нашей фамиліи. На тётку Бьютъ смотрѣть нечего: иное она говоритъ, и совсѣмъ иное дѣлаетъ. Мнѣ извѣстно заподлинно, что она хочетъ выдать Катю за Гупера, винопродавца изъ Модбери. На этихъ дняхъ она просила Гупера пріѣхать въ Пасторатъ. Тетушка Бьютъ — двуличная женщина,

— Интересно знать, уѣдетъ ли теперь леди Саутдаунъ, сказала Фіалка; — она, кажется, слишкомъ свысока посматриваетъ на мистриссъ Родонъ.

— Пусть уѣзжаетъ, тѣмъ лучше, отвѣчала сестра. Мнѣ ужь давно надоѣли эти «Восторгнутые Классы» и «Слѣпыя Прачки». Пусть уѣзжаетъ, туда и дорога.

Въ эту минуту раздался обѣденный звонокъ, и молодыя леди спустились внизъ, тщательно избѣгая въ галлереѣ того мѣста, гдѣ стоялъ извѣстный гробъ, охраняемый двумя факельщиками.

Но незадолго передъ обѣдомъ, леди Дженни повела Ребекку въ приготовленные для нея аппартаменты, которые, какъ и всѣ комнаты древняго замка, приняли значительно-улучшенный видъ порядка и комфорта впродолженіе кратковременнаго управленія Питта. Здѣсь леди Дженни пересмотрѣла скромные сундучки своей невѣстки, внесенные въ ея будуаръ и спальню, и помогла ей при снятіи дорожнаго туалета.

— Ахъ, какъ хотѣлось бы мнѣ идти въ дѣтскую и взглянуть на вашихъ милыхъ малютокъ! сказала мистриссъ Родонъ.

Обѣ леди посмотрѣли другъ на друга умилительными глазами, и обнявшись, пошли въ дѣтскую.

Оказалось, по словамъ Бекки, что четырехлѣтняя Матильда была самой очаровательной дѣвочкой, какую только свѣтъ производилъ, и еще не было въ мірѣ такого умнаго, прекраснаго, геніальнаго ребснка, какъ двухлѣтвій сынокъ леди Дженни, блѣдный, подслѣповатый и огромноголовый.

— Мнѣ кажется, что мама ужь слишкомъ часто даетъ ему лекарства, сказала леди Дженни со вздохомъ. Я думаю иной разъ, что намъ всѣмъ было бы лучше безъ лекарства. Питтъ даже увѣренъ въ этомъ.

И затѣмъ леди Дженни и ея вновь пріобрѣтенная подруга пустились въ медицинскую консультацію относительно врачеванія многоразличныхъ болѣзней, неизбѣжно сопряженныхъ съ возрастомъ дитяти — о чемъ, если не ошибаюсь, преимущественно любятъ разсуждать чадолюбивыя мамаши, и чуть-ли не всѣ женщины безъ всякихъ исключеній. Лѣтъ пятьдесятъ назадъ, писатель этой повѣсти, въ ту пору весьма интересный мальчикъ, удалился однажды послѣ обѣда на дамскую половину вмѣстѣ со всѣми прекрасными леди, и я отлично помню, что всѣ онѣ разсуждали тогда главнѣйшимъ образомъ о цѣленіи различныхъ недуговъ. Предложивъ недавно двумъ или тремъ изъ нихъ пару вопросовъ медицинскаго свойства, я убѣдился окончательно, что времена съ тѣхъ поръ не измѣнились въ этомъ отношеніи ни на волосъ. Пусть прекрасныя читательницы обратятъ свое внимавіе на этотъ пунктъ, когда сегодня вечеромъ онѣ оставятъ десертный столъ, и уйдутъ на свою половину, разсуждать о женскихь тайнахъ. Очень хорошо. Благодаря этой медицинской консультаціи, Бекки и леди Дженни, не больше какъ въ полчаса, сдѣлалисъ самыми искренними друзьями, и въ тотъ же вечеръ леди Дженяи объявила сэру Питту, что невѣстка ихъ — предобрѣйшее созданіе съ благороднымъ и благодарнымъ сердцемъ, проникнутымъ истинною любовью къ ближнимъ.