Базар житейской суеты. Часть 2 - [11]

— По совѣсти могу признаться, мистеръ Кломпъ, сказала мистриссъ Бьютъ, что все это время я не щадила никакихъ трудовъ, и никакихъ усилій для нашей драгоцѣнной паціентки, доведенной своимъ негоднымъ племянникомъ до этого ужаснѣйшаго состоянія нравственныхъ и физическіхъ недуговъ. О себѣ ужъ тутъ я не хлопочу нисколько; я не задумаюсь принести себя въ жертву.

— Да, сударыня, и ваша преданность заслуживаетъ истиннаго удивленія, началъ мистеръ Кломпъ, — но…

— И вообразите: я почти ни разу не сомкнула глазъ съ той поры, какъ пріѣхала изъ деревни! Ужъ какъ-скоро рѣчь идетъ объ исполненіи своей обязанности, я готова посвятить ей свое здоровье, сонъ, спокойствіе, все что вамъ угодно. Когда бѣдный мой Джемсъ лежалъ въ оспѣ, думаете ли вы, что я нанимала для него сидѣлку? Никакъ нѣтъ.

— Вы поступили тогда, какъ мать, сударыня, какъ превосходнѣйшая изъ матерей; но…

— Какъ мать семейства и жена достопочтеннаго человѣка, я смиренно признаюсь, и вѣрю сердечно, что правила моей жизни именно таковы, какъ имъ слѣдуетъ быть, продолжала мистриссъ Бьютъ съ торжественностью счастливаго убѣжденія, — и могу васъ увѣрить, мистеръ Кломпъ, что я не отступлю отъ этихъ правилъ никогда, никогда, до послѣдняго моего вздоха. Пусть безчеловѣчные люди положили эту сѣдую голову на одръ болѣзни…

Здѣсь мистриссъ Бьютъ, дѣлая выразительный жестъ, указала на одинъ изъ кофейныхъ париковъ миссъ Кроли, висѣвшихъ на гвоздикѣ въ ея гардеробной.

— Да, пусть безчеловѣчные люди, не имѣющіе ни чести, ни стыда, сразили эту почтенную голову, и положили ее на одръ болѣзни, я никогда не оставлю ее, мистеръ Кломпъ, хотя бы это стоило мнѣ совершеннѣйшаго изнуренія всѣхъ моихъ силъ. Ахъ, мистеръ Кломпъ! боюсь я, то-есть, я увѣрена, что для этой драгоцѣнной головы нужны, можетъ-быть, скорѣе духовныя, чѣмъ медицинскія утѣшенія.

— Я хотѣлъ вамъ собстѣенно замѣтить, сударыня, началъ опять мистеръ Кломдъ такимъ рѣшительнымъ голосомъ, который, повидимому, отстранялъ всякуювозможность дальнѣйшихъ перерывовъ, — я хотѣлъ вамъ. собственно замѣтитъ, что вы, по моему мнѣнію, напрасно безпокоитесь слишкомъ о нашей паціенткѣ, и чго вамъ нѣтъ ни малѣйшей надобности жертвовать своимъ здоровьемъ въ ея полвзу.

— Не только здоровьемъ, милостивый государь, я жизнью готова пожертвовать для родственницы своего мужа, храбро перебила мистриссъ Бьютъ.

— Очень хорошо; но прошу васъ обратить вниманіе, что теперь обстоятельства совсѣмъ не требуютъ такой жертвы, сказалъ мистеръ Кломпъ. Вы можете быть увѣреньг, что докторъ Скуилльсъ и я разсматривали болѣзни миссъ Кроли со всѣмъ стараніемъ и добросовѣстностью опытныхъ врачей: мы находимъ, что нервы ея ослабѣли и чрезмѣрное уныніе овладѣло ея душою, оттого собственно, что фамильныя происшествія слишкомъ взволновалй ее.

— Погубили, скажите. лучше, и это все ея племянникъ — сломить бы ему шею!

— Слишкомъ взволновали, и вы, сударыня, я говорю безъ преувеличеній — явились ангеломъ-хранителемъ, чтобъ утѣшать миссъ Кроли подъ бременемъ сильныхъ огорченій. Но докторъ Скуилльсъ и я держимся положительно и единоглаено того мнѣнія, что для нашей любезной паціентки нѣтъ никакой надобности лежать день и ночь въ постели, не перемѣняя воздуха спальни. Она огорчена глубоко, спора нѣтъ; но это постоянное заключеніе, естественнымъ образомъ увеличиваетъ разстройетво ея душевныхъ силъ. Ей нужны перемѣны, развлеченія, свѣжій воздухъ, веселыя мысли — самыя лучшія лекарства во всей нашей аптекѣ, прибавилъ мистеръ Кломпъ, улыбаясь и выставляя на показъ свой бѣлые зубы. Убѣдите ее встать, милостивая государыня, оставить мягкія подушки и ободриться. Прогулки на свѣжемъ воздухѣ особенно для нея необходимы, такъ же какъ и для васъ, мистриссъ Бьютъ. Выѣзжайте какъ-можно чаще, и розы быстро опять зацвѣтутъ на вашихъ увидающихъ щекахъ.

— Это бы, пожалуй, можно устроить, да только та бѣда, что передъ нашимъ домомъ снуетъ безпрестанно этотъ негодный племянникъ съ своей женой, возразила мистриссъ Бьютъ (выпуская кошку эгоизма изъ ящика своей тайны). Одинъ взглядъ на нихъ поразитъ миссъ Кроли жесточайшимъ ударомъ, и мы принуждены будемъ опять положить ее въ постель. Нѣтъ, мистеръ Кломпъ, ей не слѣдуетъ выѣзжать, и она не выѣдетъ до тѣхъ поръ, по крайней мѣрѣ, пока я останусь въ ея домѣ. О моемъ здоровьи распространяться нечего: какая кому нужда до моего здоровья? Еще разъ, милостивый государь, я охотно повергну самую жизнь на жертвенникъ своихъ обязанностей.

— Такъ вы непремѣнно хотите, чтобъ она оставалась въ своей комнатѣ?

— Непремѣнно.

— Въ такомъ случаѣ, сударыня, я не могу отвѣчать за жизнь своей паціентки, сказалъ мистеръ Кломпъ серьёзнымъ тономъ. Нервы миссъ Кроли слабѣютъ со дня на день, и если вы желаете видѣть капитана Кроли наслѣдникомъ своей тётки, то я долженъ, милостивая государыня, объяснить вамъ откровенно, что вы хлопочете по возможности изо всѣхъ силъ въ пользу капитана Кроли.

— Великій Боже! Неужели жизнь ея въ опасности! закричала мистриссъ Бьютъ. Ахъ, мистеръ Кломпъ, что вы не извѣстили меня объ этомъ раньше?

Наканунѣ этого вечера, за бутылкою вина въ домѣ сэра Лепина Уаррена, котораго супруга только-что разрѣшилась отъ бремени тринадцатымъ младенцемъ, мистеръ Кломпъ и докторъ Скуилльсъ разсуждали о болѣзни миссъ Кроли такимъ образомъ: