Базар житейской суеты. Часть 1 - [29]

— Ты дѣлаешься страшенъ? закричалъ мистеръ Осборнъ, заливаясь громкимъ смѣхомъ. Fi donc! Ты едва держался на ногахъ, мой милый, и всѣ хохотали надъ тобой въ воксалѣ. Вмѣсто того, чтобы драться, ты ревѣлъ какъ корова, и мы не знали что съ тобою дѣлать. Помнишь ли, какъ ты напѣвалъ свою пѣсенку?

— Какую?

— Нѣжную и чувствительную, отъ которой сестра твоя чуть не сгорѣла со стыда. Ты называлъ ея подругу, Розу или Ребекку, какъ бишь ее? называлъ душенькой, душкой, раздуханчикомъ, и чортъ знаетъ какъ еще.

И онъ продолжалъ распространять и усиливать эту роль съ демонскимъ искуствомъ безжалостного актера, которому ничего не стоитъ увеличить страданіе дѣйствующаго лица. Напрасно мистеръ Доббинъ жестами и знаками уговаривалъ его пощадить беззащитного бѣднягу: онъ ничего не хотѣлъ слушать, и только визитъ доктора Голлопа прекратилъ его насмѣшки.

— Къ чему стану я щадить его? сказалъ мистеръ Осборнъ своему другу, когда они вышли изъ квартиры индійского набоба. Вѣдь онъ въ самомъ дѣдѣ всѣхъ насъ одурачилъ въ воксалѣ. И что это за дѣвчонка, которая вздумала вѣшаться ему на шею? Нѣтъ, чортъ побери, порода Седли и безъ нея стоитъ не слишкомъ высоко. Не нужно намъ ни субретокъ, ни гувернантокъ; этой дряни не оберешься на каждомъ шагу. Я понимаю свое собственное положеніе, Доббинъ, я знаю то, что миссъ Шарпъ не нашего поля ягода. Индійскій набобъ и безъ того слишкомъ глупъ; моя обязанность спасти его отъ окончательного дурачества, которого нельзя будетъ исправить.

— Дѣлай что хочешь; не мнѣ учить тебя, мой другъ, сказалъ кептенъ Доббинъ нерѣшительнымъ тономъ; впрочемъ, знаешь ли? я на твоемъ мѣстѣ не сталъ бы вмѣшиваться въ это дѣло.

— Это до тебя не касается, мой милый, и я могу въ этомъ случаѣ обойдтись безъ постороннихъ совѣтовъ. Не хочешь ли самъ поволочиться за миссъ Шарпъ? Пойдемь къ нимъ.

Но кептенъ Доббинъ уклонился отъ этого визита, и другъ его пошолъ одинъ на Россель-Скверъ. Проходя мимо дома своего будущаго тестя, онъ увидѣлъ въ двухъ различныхъ этажахъ двѣ маленькія головки, обращонныя своими лицами на двѣ противоположныя стороны.

Миссъ Амелія стояла на балконѣ передъ гостиной, и пристально смотрѣла на оконечность Россель-Сквера въ ту сторону, гдѣ жилъ Осборнъ. Миссъ Ребекка Шарпъ выставила свою головку изъ окна маленькой спальни во второмъ этажѣ, и взоръ ея съ безпокойствомъ обращонъ былъ на тотъ пунктъ, откуда должна была появиться одноколка мистера Джозефа Седли.

— Аннушка сестрица стоитъ на сторожевой башнѣ, сказалъ Осборнъ своей невѣстѣ, но никто не явится къ ея услугамъ, по крайней мѣрѣ на нынѣшній день.

И, продолжая хохотать, онъ принялся, для миссъ Амеліи, описывать въ самыхъ забавныхъ выраженіяхъ плачевное положеніе ея брата.

— Что жь тутъ смѣшного, Джорджъ? сказала миссъ Седли, поражонная до глубины души этой непріятной вѣстью.

Вмѣсто отвѣта, Джорджъ засмѣялся еще громче, и продолжалъ веселымъ тономъ развивать свой остроумныя шутки. Въ эту минуту вошла въ гостиную миссъ Ребекка, и молодой человѣкъ не замедлилъ обратиться къ ней съ комплиментами относительно могущественного вліянія ея прелестей на свѣтскихъ людей.

— О, миссъ Шарпъ! сказалъ мистеръ Осборнъ, если бы вы взглянули на его фигуру теперь, когда онъ высовываетъ свой языкъ доктору Голлопу! если бы вы видѣли, какъ онъ стонетъ, бѣдняга, на своей постели!

— О комъ вы говорите, мистеръ Осборнъ?

— О комъ?… разумѣется, о капитанѣ Доббинѣ, къ которому вчера мы всѣ были такъ внимательны.

— Да, это было слишкомъ невѣжливо съ нашей стороны, сказала Эмми съ нѣкоторою живостью. Я… я совсѣмъ забыла капитана,

— Еще бы вамъ о немъ помнить! вскричалъ Осборнъ, продолжая хохотать. Можетъ-быть, вы хорошо помните моего друга, миссъ Шарпъ?

— Если вы говорите о капитанѣ Доббинѣ, то я знаю только то, что вчера онъ разбилъ стаканъ за столомъ; никакой другой идеи я не могу соединить съ существованіемъ вашего друга.

— Очень хорошо, миссъ Шарпъ, я скажу ему это? отвѣчалъ Осборнъ.

— Можете, если хотите.

Съ этого мгновенія, въ сердце миссъ Ребекки заронилась искра недовѣрчивости и ненависти къ молодому человѣку, не имѣвшему, впрочемъ, ни малѣйшого желанія внушить эти чувства кому бы то ни было.

— Что жь это такое? думала Реоекка. Неужели онъ издѣвается надо мной? Не смѣялся ли онъ надо мной въ присутствіи Джозефа? Не запугалъ ли онъ его? что, если онъ не придетъ?

Слеза готова была навернуться на глазахъ молодой дѣвушки, и сердце ея забило сильную тревогу,

— Вы всегда шутите, мистеръ Осборнъ, сказала она, улыбаясь сквозь слезы. Смѣйтесь и шутите. Богъ съ вами! Сироту никто не будетъ защищать.

Съ этими словами она вышла изъ гостиной.

— Какъ вамъ не стыдно, Джорджъ! воскликнула миссъ Амелія, изъявляя полную готовность расплакаться при этомъ удобномъ случаѣ.

Джорджъ Осборнъ, повидимому, почувствовалъ нѣкоторое угрызеніе въ своей душѣ, и понялъ, что ему не было никакой надобности разстроивать спокойствіе молодыхъ дѣвушокъ.

— Вы слишкомъ чувствительны, Амелія, сказалъ онъ, слишкомъ добры, довѣрчивы, и можетъ-быть не осторожны. Вы не знаете свѣта и не имѣете понятія о людяхъ. Подруга ваша, миссъ Шарпъ, должна помнить, кто вы, и кто она.