Байки старого телемастера - [57]

Остаётся только добавить, что на брюссельской международной выставке «ЭКСПО-58» все три наши экспоната получили наивысшие оценки, и каждая из трёх моделей завоевала Гран При и Большую Золотую медаль. А вернувшиеся кэгэбэшники в своём отчёте особо отметили, что наибольшее впечатление на посетителей неизменно производил не столько сам комбайн, сколько грохот проносящегося между ними и комбайном железнодорожного состава.

НА ВСЯКОГО МУДРЕЦА ДОВОЛЬНО ПРОСТОТЫ

ДМТС — эта аббревиатура расшифровывалась как Дирекция Мастерских Телевизионной Сети. Именно это было написано на почти мемориальной, солидной доске, укреплённой у входной двери на доме 36 по Большой Серпуховской улице Москвы. Хотя, по правде говоря, это было небольшим преувеличением, поскольку полвека назад, в начале пятидесятых годов ДМТС была единственной на Москву и область мастерской, осуществлявшей гарантийный ремонт телевизоров. Что же касается послегарантийного обслуживания, то оно осуществлялось лишь «по мере возможности». А каковы были эти возможности, можно представить, если учесть, что весь штат ремонтников состоял из 13 разъездных техников и двух «стационарщиков» для особо сложных ремонтов.

Это время было поистине «золотым веком» для нашей «чёртовой дюжины» и настоящим кошмаром для владельцев телевизоров, выходивших из строя с завидной регулярностью и требовавших ремонта как минимум ежемесячно. Особенно отличались в этом смысле телевизоры КВН первых выпусков, начинавшие «гудеть» уже на следующий день после очередного ремонта. Этот характерный гул с частотой кадровой развёртки, заглушавший порой звук самой передачи, был обязан своим появлениям несовершенству схемы частотного детектора и оставался настоящим проклятием, как для владельцев телевизоров, так и для ремонтников до тех пор, пока схему дискриминатора в очередной модификации КВНов не заменили схемой «дробного детектора».

Впрочем, и другие модели телевизоров редко выдерживали без ремонта шестимесячный гарантийный срок, а, учитывая соотношение числа телевизоров в Москве и области и число радиомехаников в ДМТС, ждать очередного ремонта после вызова механика приходилось неделями. И хотя наша «чёртова дюжина» вкалывала буквально на износ по 12… 14 часов в сутки, очередь на ремонт телевизоров не только не уменьшалась, но неуклонно увеличивалась. Поэтому уже через год ДМТС дополнилась четырьмя стационарными мастерскими в Москве, а ещё немного позже общее число мастерских выросло до 14 за счёт организации и размещения их в райцентрах области — в Люберцах, Подлипках и других городках ПОДМОСКОВЬЯ.

Но также неуклонно и опережающими темпами росло и число новых владельцев новых телевизоров, выпуск которых освоил целый ряд радиозаводов в городах Александров, Харьков, Львов, Новосибирск, Воронеж, Симферополь и др. Уже к середине 50-х годов в эксплуатации было более 75 разных моделей: Авангард, Балтика, Беларусь, Волна, Волхов, Воронеж, Енисей, Дружба, Знамя. Заря, Львов, Рекорд, Рубин, Темп — все не перечислить. Поэтому «дефицит» ремонтников сохранялся долгое время, делая нашу профессию не только престижной, но и высокооплачиваемой.

Но, как и во все времена, в нашей стране уже тогда существовало то, что сегодня принято называть «телефонным правом». Это право лучше всего отражалось в двух ядовитых шутках, имевших широкое хождение в народе. Первая гласила: «Если нельзя, но очень хочется, то можно». А вторая касалась нашего государственного устройства: «Наша страна объединяет 15 равноправных республик. Все они равны перед законом, но одна из них равнее остальных».

В приложении к системе телевизионного сервиса ситуация выражалась в том, что определённый круг владельцев телевизоров не желал ничего знать о существовании очереди на вызов мастера и требовал прислать мастера немедленно и притом обязательно самого лучшего и опытного. И заявлял об этом непосредственно директору телеателье по телефону, притом чаще всего не лично, а через своего референта, помощника или секретаря.

В ряде случаев руководству удавалось убедить звонивших в том, что в нашей стране все граждане равны перед законом, но иногда приходилось делать и исключения. Например, когда вместо телефонного звонка к ДМТС подкатывал лимузин с «мигалкой» и сиреной, из него выходил «гражданин в штатском», молча проходил мимо секретаря, ногой открывал дверь кабинета директора, совал ему под нос удостоверение полковника особого отдела КГБ и категорично требовал, чтобы немедленно был выделен самый опытный механик для ремонта телевизора у зама председателя КГБ на его даче в посёлке Барвиха.

Я бы с неподдельным интересом посмотрел на Вас лично, если бы вы в этой ситуации решили объяснить полковнику, что в нашей стране все граждане равны перед законом.

Поэтому я нисколько не удивился, когда в один прекрасный день наша бессменная диспетчер Маргарита Прокопенко сказала мне:

— Сегодня тебе наряды велено не выдавать. Зайди к Алексаше (так мы называли между собой нашу директрису — Александру Михайловну Канаеву), поедешь к какой-то шишке.

— А почему обязательно я? Вроде бы мы договорились, что для этого существует дежурный «пожарник»?