Байки офицерского кафе - [34]

— Ну и что? — озабоченно спросил я.

— А ничего, — ответил Мишка. — Пришлось выбросить трусы и надеть брюки на голую задницу. Ну что, встал? Пошли! Не отступать же перед трудностями!

Место встречи изменить нельзя

Городишко Лагодехи находился в Восточной Грузии, в Кахетии, в знаменитой Алазанской долине, и этим все сказано. Вино здесь текло рекой, и литр этой реки стоил всего один рубль пятьдесят копеек. При этом качество вина было отменным.

Кстати сказать, после Грузии я надолго прекратил даже пробовать вино, продаваемое в магазинах. Даже марочное, разлитое на приличных заводах. Как сказал герой одного из рекламных роликов: «Простите великодушно. Качество не моей мануфактуры». Глупо было бы не пользоваться случаем и не употреблять этот эликсир богов внутрь.

В силу молодости и неопытности, а также наличия богатырского здоровья частенько прекрасное кахетинское вино переливалось через отметку нормы, определенную каждому отдельному индивидууму Господом. Поэтому, несмотря на то, что продукт был высокого качества и, как теперь принято говорить, экологически чистым, по утрам бывало нехорошо. Кстати, не только нам, грешным и бесшабашным лейтенантам и старлеям.

Как-то раз, улучив время и озадачив каким-то образом своих подчиненных, мы в рабочее время, что было безусловным нарушением, в компании вчерашних собутыльников из четверых офицеров поспешили в пивную, имевшую негласное название «У Роланда». Как я уже рассказывал, это было не самое лучшее пиво в городе, но самая близкая пивная. Взяв по кружке пива, мы уселись за столом. Первая ушла «как в песок». Налили по второй и только пригубили, как услышали звук остановившегося у пивной автомобиля. Саня Косинцев выглянул в окно, и по тому, как вытянулась его физиономия, всем стало ясно, что увидел он на улице совсем не того, кого хотел бы в данной ситуации видеть. Вскоре и мы смогли лицезреть предмет Саниного огорчения. Дверь в пивную распахнулась, и в нее стремительно ворвался заместитель командира части майор Ульянов, прозванный за свою стремительность «майором Вихрем». Он уже наливал кружку, когда вслед за ним вошел начальник штаба бригады Пак Валерий Матвеевич. Увидев этих начальников, мы поняли, что взыскания нам не миновать. Пак также, не глядя по сторонам, проследовал к стойке. Видно, что начальству было хуже, чем нам, потому что они, не утруждая себя движением к столу, отпили по полкружки сразу. С попаданием внутрь организма пива жизнь, зрение и другие органы чувств видимо, стали функционировать нормально. Поэтому, оглядевшись, они к своему немалому удивлению увидели нас в углу зала.

Ситуация была весьма двусмысленной. С одной стороны, командование, уличив нас в нарушении и употреблении и появлении в форме в неположенном месте в рабочее время, должно было задрать нас «со всей пролетарской ненавистью». Но в то же время, оно само было уличено нами же за тем же занятием. Стало интересно, как они выйдут из столь щекотливого положения. Поняв, что «правая и левая руки комбрига» еще не определились, что им делать в создавшейся ситуации, мы расслабились и заказали еще по одной. Начальство поморщилось. Ясное дело, что на нашу компанию они не рассчитывали. Допив пиво, «отцы-командиры» поднялись из-за стола и направились к выходу. Пак перед уходом подошел и обиженно сказал фразу, ставшую потом классической:

— Товарищи офицеры. Надо совесть иметь. Ну, ё…нули по клузоцке[7] и хватит».

К чести Пака и Ульянова, нам это ни разу не напомнили и никак не упрекнули.

Не злите диверсанта

Однажды комбриг меня все-таки достал. В части проводилась очередная учебная тревога. Бойцы соседней роты волокли какие-то ящики. При этом вид их был отнюдь не молодцеватый, как этого требует устав. Бушлаты были расстегнуты, ремни ослаблены, ну и еще что-то, что усугубляло картину, уже не помню, что именно. Поискав глазами их начальство, Фисюк воззрился на меня, особо им «любимого».

— Это ваши люди, товарищ лейтенант? — рявкнул он.

— Нет.

— А чьи это люди? И где тогда ваши, если это не ваши? — понес он какую-то чушь.

— Вообще, советские, а, в частности, ваши.

— Что? — заорал комбриг и с ходу объявил мне взыскание.

Это был явный перебор. Что называется, придрался к столбу: «Почему не так стоишь?».

Вечером мы с другом Саней дернули «по-малень-кой» из большой фляжки с чачей, настоянной на тархуне. Изумительная, должен сказать, вещь. Постонали песен под гитару. Дернули еще.

Обида не проходила.

— Блин, Саня! А какого хрена я это должен терпеть? — возопил я.

— А и не терпи, — парировал мой друг.

— И не буду! — заявил я и полез под кровать.

— Ты чего, братан? На кровати спать-то лучше, — пошутил Саня.

— Сам знаю, — ответил я и вытащил из-под кровати ящик с имитационными средствами.

Этого добра у каждого уважающего себя взводного и ротного было в избытке.

Вскоре на свет Божий появился имитатор газового нападения (ИГН), имитационный запал УИМД-5м и взрыватель замедленного действия ВЗД-Зм.

— Я тебе устрою спокойную ночку, — забубнил я, вытаскивая из взрывпакета, вставленного в ИГН, огнепроводный шнур.

— Ты что задумал? — настороженно поинтересовался Саня.