Батюшка-гром - [3]

Шрифт
Интервал

Умер Михаил Макарович 20 мая 1943 года в лагере в Нижнем Тагиле Новосибирской области.

Нина Федоровна, вернувшись из ссылки, долго искала свою дочку Надю. Наконец, прозорливый старец Георгий сказал ей: «Поезжай в Горький – там найдёшь». И действительно, в Горьковском детском приюте она нашла дочь, которой тогда уже было семь лет. Вывели Нине Феодоровне троих детей и сказали: «Выбирай, угадаешь – отдадим. Какая твоя?» Нади среди них не было. Вывели следующую тройку, среди них Нина Федоровна сразу узнала дочь.

После кончины Михаила Макаровича к Нине Фёдоровне сватались хорошие мужчины, из верующих, которые предлагали создать новую семью ради детей. Она же выходить замуж второй раз не хотела и приняла тайное монашество с именем «Корнилия» в день памяти святителя Митрофана. В монашество её постригали отец Валерий (схиархимандрит Серафим (Мирчук)) и отец Власий (схиархимандрит Макарий (Болотов)).


Священник Иоанн Скопинцев, впоследствии иеросхимонах Пантелеимон и протоиерей Павел Санталов, впоследствии иеросхимонах Нифонт, 25 ноября 1994 г., г. Липецк


Нина Федоровна в колхоз так и не вступила, не участвовала ни в одних выборах, не получала паспорта, отказалась от пенсии, которую ей назначили в 1990-е годы после реабилитации, объясняя это тем, что не хочет лишиться награды на Небесах за то, что за Христа на Соловках, в ссылках пострадала. Она кормилась с детьми трудами своих рук – шила постельное белье, погребальные наборы, пряла, вязала одежду. Скотины не держали, но был огород 15 соток. В нелёгких трудах ей помогали дети.

После ссылки Нина Фёдоровна в полной мере исполнила заповедь христианского гостеприимства. Принимала всех странников, кормила. Если появлялся в селе человек, нуждающийся в ночлеге, то односельчане посылали к Санталовым: «Нина всех принимает». Младшая сестра отца Нифонта, Анна, вспоминает: «Всегда в нашем доме были постояльцы. В моем детском представлении было такое – в ся Россия в пути, ходит в поисках Бога. Останавливались на ночлег странники, ходившие по святым местам, от старца к старцу, от одного действующего храма к другому. Редкое дело было, чтобы мы, дети, спали на печи или на кровати, лучшие места отдавались гостям, а мы спали на полу. В мои обязанности входило всегда на ночь мыть пол и застилать его свежей соломой, или свежим сеном. Дух был в хате не передаваемый! Как чудесно пахнут и сено, и солома, и свежевыскобленный деревянный пол, и только что испечённый хлеб, и сваренная в печи картошка. Под какие молитвы и дивные рассказы об увиденном странствующими богомольцами мы засыпали! Мама была всегда со всеми доброй, открытой, но бывали случаи, когда я её не узнавала – вела себя сдержано и пыталась побыстрее выпроводить того или иного гостя. Слышала после разговоры взрослых, что «странник» был от лукавого, «шпион». К нам подсылали таких людей, задача которых была одна – найти на нас компромат. Не собираются ли у нас «антисоветчики»? Был непреложный закон – никаких бесед о власти и руководителях не вести. Только о Боге, святых угодниках и сельскохозяйственных делах. Часто останавливался у нас странник Стефан, который был в духовной дружбе с отцом Митрофаном (Мякининым). Стефан был красивый, добрый, всех хлебом угощал. Хотя сам был нищий. Надолго он не оставался. И даже если непогода или пурга, он уходил, мы ему говорили: «Куда ж ты идёшь?» А Стефан отвечал: «Странник не должен жить в одном доме больше трёх дней».


Странник Стефан


Земляк батюшки, протоиерей Николай Хренов, вспоминает: «Я с детства запомнил, как пели у Санталовых: Небеса на земле – да и только! Частой поговоркой в этом доме была: „Суди меня Бог и добрые люди“. Через служение Господу все они служили людям».

«Санталовы – святое семейство. Баба Нина, как у нас в селе звали маму отца Павла, – вспоминает родной брат отца Николая, священник Евгений Хренов, – была непререкаемым авторитетом на всю округу. Великая молитвенница. Душа ко всем скорбящим. Она обо всех плакала, о каждом переживала. По её молитвам и люди мирились, и болезни излечивались, и скот угнанный находился. Нину Фёдоровну в селе почитали, как священника. Однажды приходят к ней и говорят: «Соседка умирает». Нина Фёдоровна пошла, ночь у неё просидела, молилась. Уходит, а та ей говорит: «Спасибо. Мне полегчало – спокойно теперь умру. Без страха». Нина Фёдоровна вспоминала со слезами, как их в ссылку угоняли: «Прижала к груди самое дорогое, что у меня осталось – Пашутку. Так всю дорогу и старалась его с рук не спускать. Он сидел у меня такой запуганный, затравленный, болезненный. Думаете, легко было пятилетнему ребёнку пережить, как на его глазах отца с матерью прикладами со двора гонят, как скотину в вагоны «телячьи» грузят. Как сутками не выпускают из вагонов – ни в туалет сходить, ни свежего воздуха вдохнуть. Мне тогда про него сон приснился – хорошее у него будет будущее, если себя Богу посвятит». Если бы не баба Нина, то я не знаю, стали бы её дети людьми? Их же травили, преследовали, дразнили, над ними смеялись, веру в человеческое достоинство они все сохранили только благодаря православной школе воспитания, которую собой являла их мать, неграмотная верующая женщина. Ни баба Нина, ни её мама пенсии не получали, от колхоза – никакой помощи, но для всех приходящих у них всегда были гостинчики. Они покупали конфеты – горошек, сто грамм – одиннадцать копеек, и я, к примеру, всегда от них по две-три горошины получал, даже сомневаюсь, угощали ли они этими конфетами своих родных детей. Для них высшая угода Богу – угостить другого, покормить, чем-то одарить. Мы, ребятишки, наиграемся на улице, и не домой к себе бежим, а в первую очередь к бабе Нине, так как знали – она нас всегда накормит. Картошка всегда варёная найдётся. Даст обсушиться. Всё больше надежды на то, что дома меньше будут ругать. Лучше того кваса, какой мы пили у бабы Нины, я больше никогда в жизни ни у кого не пил. Баба Нина была сама правота. К ней приходили за разрешением всяких споров».


Рекомендуем почитать
Деникин

Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.


Вся моя жизнь

Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.


Записки Н.А. Саблукова о временах императора Павла I и о кончине этого государя

Николай Александрович Саблуков (1776–1848) состоял при Дворе, командовал эскадроном Конного полка, шефом которого был великий князь Константин и явился очевидцем событий в течение всего 4-летнего царствования Павла I. Его «Записки» — это правдивость и искренность передаваемых фактов, беспристрастная оценка личности Императора Павла, хронологический порядок событий кратковременного царствования и описание трагической гибели государя Павла Петровича со слов офицера, сохранившего верность присяге и не запятнавшего свою честь связью с заговорщиками.Издание 1903 года, приведено к современной орфографии.


Они. Воспоминания о родителях

Франсин дю Плесси Грей – американская писательница, автор популярных книг-биографий. Дочь Татьяны Яковлевой, последней любви Маяковского, и французского виконта Бертрана дю Плесси, падчерица Александра Либермана, художника и легендарного издателя гламурных журналов империи Condé Nast.“Они” – честная, написанная с болью и страстью история двух незаурядных личностей, Татьяны Яковлевой и Алекса Либермана. Русских эмигрантов, ставших самой блистательной светской парой Нью-Йорка 1950-1970-х годов. Ими восхищались, перед ними заискивали, их дружбы добивались.Они сумели сотворить из истории своей любви прекрасную глянцевую легенду и больше всего опасались, что кто-то разрушит результат этих стараний.


Дневник

«Дневник» Элен Берр с предисловием будущего нобелевского лауреата Патрика Модиано был опубликован во Франции в 2008 г. и сразу стал литературным и общественным событием. Сегодня он переведен уже на тридцать языков мира. Элен Берр стали называть французской Анной Франк.Весной 1942-го Элен 21 год. Она учится в Сорбонне, играет на скрипке, окружена родными и друзьями, радуется книге, которую получила в подарок от поэта Поля Валери, влюбляется. Но наступает день, когда нужно надеть желтую звезду. Исчезают знакомые.


Мой век - двадцатый. Пути и встречи

Книга представляет собой воспоминания известного американского предпринимателя, прошедшего большой и сложный жизненный путь, неоднократно приезжавшего в Советский Союз и встречавшегося со многими видными общественными и государственными деятелями.Автором перевода книги на русский язык является Галина САЛЛИВАН, сотрудница "Оксидентал петролеум”, в течение ряда лет занимавшаяся коммерческими связями компании с Советским Союзом.