Батя, Батюшко и Бэмби - [79]
Сначала было как раз «не хочу». Полгода аскезы, а затем маятник качнулся в обратную сторону. И Дэн пустился во все тяжкие. Соблазнял, брал, бросал. От него рыдали, про него рассказывали гадости, пару раз схлопотал по лицу. И была даже одна шустрая, которая утверждала, что беременна от Дениса. Он хохотал так долго и громко, что друзья стали коситься.
Со временем стало потихоньку отпускать. И годам к двадцати пяти Денис Батюшко, свежеиспеченный уролог-андролог, сформулировал свое жизненное кредо.
Он не может дать женщине главного — ребенка и семью. Но все остальное он будет давать с избытком. И свое решение Дэн воплотил в жизнь. Женщины не перестали от него плакать — но теперь это были слезы благодарности или удовольствия. Впрочем, бывало, что не от радости, а совсем наоборот — при расставании. Но он старался до этого не доводить. С годами техника расставаний стала идеально выверенной, и выработалось точное чутье на момент ухода.
С Олей что пошло не так?
Все.
Все с ней было не так с самого начала, с первой встречи. Он же всегда умел, если надо, обаять в полминуты, а ей — нахамил. А потом она оказалась дочерью его пациента, а потом она оказалась такой забавно неумелой в постели, а потом у нее оказался Никита, а потом…
А потом — суп с котом. А Денис уже въезжает во двор своего дома.
Как-то особенно темно на улице, и даже окна светятся тускло, как будто прикрытые огромной марлей. На улице холодно, но и дома… тоже нет тепла. Он впервые понял это.
Поставил чайник, достал лимон. Оля любит чай с лимоном. Думать о ней. Лучше о ней, чем о…
Она справится. Она умная и сильная девочка, она выдержит. А Никита?
Денис прижался лбом к стеклу. Женщин он бросал. Ребенка — никогда. Какая злая ирония: ему, бесплодному, выпала такая «честь» — сожаления о том, что бросил ребенка. А ведь это чужой ребенок, и его один раз уже бросили. А теперь — ты. Выдержит он второе предательство?
Дэн резко развернулся, открыл холодильник и посмотрел на стоящую в дверце бутылку водки. И так же резко захлопнул. Отец никогда не учил его специально азам профессии, если только к случаю приходилось. Но одно Валентин Денисович повторял регулярно и настойчиво: «У хирурга не должны трястись руки». Завтра две плановых. А напиться хочется смертельно.
Вместо этого пошел на балкон, вытащив по дороге из стола пачку сигарет. Можно же и так, без алкоголя. Как на кладбище. Куртку не надел, и под рубашку холод пробрался очень быстро. Но Дэн упрямо стоял и курил, глядя на окна дома напротив. Огней уже меньше. Время скоро десять, кто-то уже лег спать. Дети, скорее всего. Так, не начинай, Батя, не на-чи-най.
Он прикурил вторую и отвернулся от чужих окон. С кирпичной стены собственного дома смотрела на него призрачная старуха в низко надвинутом на лоб темном платке. Смотрела сурово и неодобрительно. А ему так же стыло и одиноко, как там, у деревянного креста. Кажется, сейчас услышит воронье карканье…
Он докурил и потушил окурок. Посмотрел еще раз на серые в темноте кирпичи.
— Такие дела, Ефросинья Димитриевна, — кивнул, засовывая руки в карманы брюк. И толкнул коленом балконную дверь.
Дома он достал из бара коньяк, сделал три долгих глотка и завалился спать — одетый, без душа, чистки зубов и бритья. Холодно что-то очень.
Душ и бритье были утром. А позже, уже в машине, он долго смотрел на свои пальцы на руле. Поднял и подержал на весу. Нет тремора. Это хорошо. Потому что у хирурга не должны трястись руки. И машина плавно тронулась с места. Две плановых, прием, интерн. Жизнь, мать ее, продолжается.
Она не удалила контакт из телефона. Говорила себе, что из-за папы. У папы недавно была операция. У папы могут быть осложнения. Телефонный номер должен остаться в адресной книге.
Не удалила. Но запретила себе открывать переписку. Чтобы не видеть, не читать, не вспоминать.
Дениса нет. Он ушел. Все.
Привет, Бэмби. Пятница в силе?
Просто папе может потребоваться в любой момент доктор.
А телефонный чат жил своей жизнью. Переписка с новыми клиентами, сотрудниками, и когда не можешь говорить — с Никитой.
А неудаленный контакт спускается вниз-вниз-вниз. Открываешь телефон, на странице его уже и не видно.
Новая жизнь, новые чаты, новые горизонты.
Надо готовиться к важной конференции рекламщиков. Там обширная программа — лекции, семинары, даже конкурс на лучший экспресс-проект. Ларионов говорит, что это шанс заявить о себе.
И Оля собралась заявить. Жизнь должна быть насыщенной и полноценной. Жизнь должна продолжаться, назад оглядываться нельзя. Нужно просто сделать выводы из ошибок и вперед, только вперед.
Никита скоро начнет посещать школу. У папы — подготовка к изданию сборника современной поэзии.
Только Изольда сдает. Совсем у нее с кулинарией в последнее время не ладится. То картошка пересолится, то мясо пригорит. Хотя держится, ходит невозмутимая, читает чьи-то мемуары, некоторые места даже вслух. В основном о том, что человеку все по плечу. Утешает… Но то, что нам все по плечу, мы и без всяких мемуаров знаем.
Ты снова оставила у меня перчатки, Бэмби.
Я не только перчатки оставила… вы мне душу вынули, доктор. Сложная хирургическая операция, но вы ведь мастер своего дела, не так ли?
