Батальоны идут на запад - [7]

Утром гитлеровцы предприняли контратаку, затем еще и еще раз пытались отбить высоту - безуспешно. Свой район обороны близ дороги на Красное Село наш батальон удерживал в течение восьми суток. Только в последних числах августа, когда противник обошел нас с обоих флангов и батальон оказался в полуокружении, мы организованно, поддерживая связь с соседями, предпринимая контратаки, отошли. К 3 сентября батальон в составе семи стрелковых рот, взвода противотанковых орудий и ряда других подразделений закрепился на новом оборонительном рубеже (в 10-12 километрах севернее старого), восточнее поселка Гостилицы. Правее и левее нас отошли другие части, заняв оборону вдоль побережья Финского залива до предместий Ленинграда. И когда несколько дней спустя фашистам все-таки удалось прорваться к Финскому заливу в районе Стрельны и Лигова и таким образом вбить клин между Ленинградом и войсками 8-й армии, ее части удержали образовавшийся Ораниенбаумский плацдарм. Мало то, го, этот плацдарм, прикрывавший с юга Кронштадт и занимавший 64 километра по фронту и 20-25 километров в глубину, окруженный с трех сторон врагом, с четвертой - морем, продержался еще два с половиной года, до полной ликвидации блокады Ленинграда.

Однако свидетелем этих событий мне стать не довелось. 16 сентября я получил приказ передать личный состав батальона в 191-ю стрелковую дивизию{2}, а нам с Асриевым выехать в Ленинград за новым назначением.

Невский "пятачок"

Лесными дорогами, пешком, двинулись мы с Асриевым с передовой на север, к Финскому заливу. Погода стояла превосходная, легкий дождик освежал лес, он был расцвечен солнцем и красками ранней осени. Шум боя за спиной слышался все глуше. Лишь в небе рокотали "мессершмитты", рыская над дорогами. Пройдя примерно половину пути - километров 12, - устроили привал. Сварили в котелке суп из мясных консервов со свежими грибами, пообедали и отправились дальше. Часа в два вышли на берег Финского залива, однако нужный причал был разбит бомбами. По указателям нашли другой, целый. Около. него стоял катер, до отказа загруженный ранеными. С трудом уговорили командира катера принять нас на борт.

Катер взял курс на Ленинград, мимо Кронштадта. В небе висели немецкие самолеты-разведчики, грузно гудели эскадрильи бомбардировщиков - "юнкерсов", пытавшихся прорваться к Кронштадту. Однако заградительный зенитный огонь над крепостью был плотен и точен: то один, то другой "юнкере", вывалившись из строя и оставляя за собой шлейф черного дыма, падал в море.

На траверзе Петергофа катер был атакован "мессершмиттами". С малой высоты летчики отлично видели палубу, забитую ранеными. Видели, но все равно стреляли. Двое раненых были убиты, еще один вторично ранен.

В Ленинград катер прибыл в сумерки. Над Васильевским островом догорал красный закат, на его фоне стыли темно-серые громадные "колбасы" - аэростаты воздушного заграждения. На улицах пустынно. Окна нижних этажей, особенно на перекрестках и площадях, заложены мешками с песком. В стенах - пробитые амбразуры для орудий и пулеметов, на проезжей части - противотанковые ежи. Видно, что город подготовлен к уличным боям.

Еще дней десять назад немецко-фашистские войска, взаимодействуя с белофиннами, полностью блокировали Ленинград, окружив его плотным кольцом.

В отделе кадров Ленинградского фронта нас с Асриевым не задержали. Меня назначили начальником штаба 9-го стрелкового полка 20-й стрелковой дивизии, Асриева - вторым помощником начальника штаба в тот же- полк. Получив предписания, мы тут; же отправились в штаб дивизии - благо располагался он неподалеку, в одной из школ северной части города.

Командира дивизии полковника А. П. Иванова в штабе не было. Принял нас начальник штаба полковник И. Ф. Расторгуев, сказал, что 20-я стрелковая дивизия (7, 8, 9 и 10-й стрелковые полки) формируется на базе частей НКВД. Формирование 9-го полка далеко не закончено, дел еще много, и дела хлопотные.

- Очень скоро нам предстоит выйти из состава второго эшелона на передовую линию. Так что поторапливайтесь, - добавил он.

Потом я наведался к комиссару дивизии. Полковой комиссар Иван Архипович Костяхин оказался старым знакомым - в середине 30-х годов мы с ним служили в одной части.

- И комиссар в полку тоже старый твой знакомый, - сказал Костяхин. - А кто, не угадаешь. Старший политрук Побияхо - вот кто!

- Василий Митрофанович?

- Он самый.

- Так он же интендантской службы. Техник-лейтенант.

- Был. Все рвался на политработу. Ну, ему помогли. Хорошо зарекомендовал себя и здесь.

Уже в полночь на последнем трамвае добрались мы до северных предместий города, где расположился 9-й стрелковый полк.

- Больница имени Мечникова, конечная остановка, - объявил кондуктор.

Неподалеку от больницы расположились штаб и тылы полка. Несколько севернее, в районе Пискаревского кладбища, в траншеях и блиндажах находились стрелковые батальоны. До фронта отсюда было километров 20-22.

В мощном, с четырьмя накатами толстых бревен, блиндаже меня встретил командир полка майор Григорий Дмитриевич Киселев.

- Ждем вас, - сказал он. - Из дивизии звонили.