Батальон «Вотан» - [7]

Когда Мясник вернулся, то Шварц приказал новобранцам построиться в круг вокруг него. Задыхаясь от усталости и напряжения, они встали кругом, а унтерштурмфюрер открыл деревянную коробку, которую притащил Мясник, и вынул из нее маленький металлический предмет.

— Это ручная английская граната «Бритиш Миллс» выпуска 1916 года. Они были захвачены как трофей в Польше в прошлом сентябре. Это, — он коснулся металлической шпильки, — чека взрывателя. Если я ее выдерну, то граната взорвется через четыре секунды.

Спокойно и медленно Шварц вытащил из гранаты чеку, придерживая рукой рычаг.

— Если я отпущу рычаг сейчас, — сказал он, — то любой из вас в радиусе десяти метров будет убит или серьезно ранен. Теперь я хотел бы, чтобы вы все сделали десять шагов назад.

Озадаченные и изрядно напуганные, молодые солдаты отошли на необходимое расстояние. Шварц терпеливо ждал.

— В Офицерской школе СС в Бад-Тельце у нас была игра — возможно, несколько глупая, но думаю, позволяющая отделить настоящих мужчин от трусов. Мы делали так. Брали гранату и клали ее на каску. — Он сопроводил слова действием. Внезапно лица стоявших вокруг него солдат побледнели, потому что все поняли, что он собирается сделать.

— Потом мы выдергивали чеку… — Рычаг начал со скрипом сдвигаться. Шварц, казалось, не замечал этого, но его голос прозвучал немного более напряженно: — После этого оставалось приблизительно три секунды. Весь трюк состоит в том, чтобы держать голову совершенно прямо. Если дрогнешь, то недосчитаешься головы…

Остальные слова Шварца были заглушены взрывом. Со стального шлема офицера брызнуло яркое красно-желтое пламя. Раскаленные, острые как бритва, осколки с шипением разлетелись во все стороны. Парни из второй роты слаженно рухнули на землю.

Шварц, невозмутимо стоя в середине круга, со злобой покосился на их болезненно-белые лица.

— Хвосты поджали! — засмеялся он. — Испугались небольшого фейерверка. Половина из вас выглядит так, как будто наложила в штаны!

Он дал им несколько секунд, чтобы снова встать на ноги. Нетерпеливо стряхнув с опаленной верхушки каски остатки гранаты, он повернулся к Мяснику, лицо которого также вытянулось и было совершенно бледным.

— Обершарфюрер, — деловито бросил он, — я хочу, чтобы вы раздали гранаты первым двадцати солдатам, а затем выстроили их в шеренгу с дистанцией в двадцать метров.

Мясник, быстро пришедший в себя и успокоенный тем, что офицер не намеревался заставить его самого участвовать в этом безумном мероприятии, закричал на солдат в первой шеренге:

— Вы что, не слышали, что сказал офицер? Что с вами? Бобов обожрались, или что? Давайте, шевелите своими задницами — ты, ты и ты, быстро берите гранаты! Двигайтесь!

Первые солдаты неохотно подошли к деревянной коробке, чтобы взять по одному из смертельно опасных шариков. Но им не суждено было довести дело до конца. Внезапно раздался вежливый голос оберштурмфюрера Куно фон Доденбурга.

— Унтерштурмфюрер Шварц, — мягко произнес он, — могу я с вами поговорить?

Шульце выдохнул с облегчением.

* * *

— Шварц, — резко произнес Куно фон Доденбург, стараясь сдержать гнев, — цель обучения состоит не в том, чтобы убить своих людей. Цель — подготовить их к сражению так, чтобы во время его они не были убиты.

— Что вы имеете в виду? — резко спросил Шварц.

— Я имею в виду, приятель, — мягко произнес фон Доденбург, используя это неформальное обращение, чтобы показать, что он совершенно не пытается продемонстрировать свое превосходство над Шварцем, хотя тот был на год младше его и состоял в Черной Гвардии меньше года, — что затея с гранатой чертовски глупая. Все могло закончиться весьма плачевно.

— Чтобы сделать омлет, надо разбить яйца, — уперся Шварц. — Даже во время обучения должны быть жертвы. Слабаков и трусов, непригодных для войны, надо выбросить за борт, чтобы храбрецы могли выжить на поле битвы.

— На поле битвы нет храбрецов, — сказал фон Доденбург, зная, что он говорит точно так же, как и его отец. — Есть только дураки и опытные солдаты.

— Тогда за что же вы получали эту железяку? — спросил Шварц, указывая на его черную медаль за ранение.

Фон Доденбург усмехнулся.

— За то, что я держал рот на замке в то время, когда командир моей роты испортил в Польше все дело, а затем я помог ему вылезти из дерьма, в котором тот завяз по уши.

— Должен напомнить вам, господин оберштурмфюрер, что, хотя вы и старше меня по званию, — внезапно произнес Шварц с ледяной официальностью, — есть вещи, о которых я, как офицер войск СС и член Национал-социалистической партии, обязан доложить по инстанции. — Он немного понизил голос. — Возможно, вам стоит вспомнить, кем является мой дядя…

Лицо фон Доденбурга, смотревшего на Шварца сверху вниз, исказилось гримасой невероятного удивления. Когда он заговорил, каждое его слово падало на Шварца, как огромная ледяная капля. С властностью десятков поколений прусских офицеров, кровь которых текла в его жилах, он холодно процедил:

— Шварц, вы — гном, осел, противный мелкий карлик! А кроме того, вы настоящая задница! Я отлично знаю, кто ваш дядя. Итак, скажите мне, кто вы такой?… И стойте смирно, когда я к вам обращаюсь!