Дни сменялись неделями и месяцами, а меланхолия сатрапа продолжалась. Во дворце царило уныние, и придворные не решались попадаться ему на глаза. Только Расул мог смело войти в покои властелина, имея на это все привилегии. Его голова была неприкосновенной.
Старый Расул был любим гвардейцами и, тронув его, сатрап мог и сам лишиться головы. Понимая, что более преданного пса ему не найти, сатрап молча мирился с таким положением дел, в глубине души мечтая о том времени, когда сможет назначить ему замену по своему усмотрению. Сатрапа бесило, что, будучи в его подчинении, капитан тем не менее был независим от его приказов. Он приходил на службу, когда считал нужным, и исчезал, не ставя сатрапа в известность. Только специальный посыльный всегда точно знал, где можно найти командира личной охраны. Именно эта независимость капитана и делала его столь явным объектом ненависти властелина.
Ему, сатрапу Кортеса, смел не докладывать простой капитан. Приходить, когда вздумается, и уходить, не спросив разрешения. Это было слишком. Но так было заведено еще при пращуре Тамбялбоза, когда на сатрапа совершались покушения почти ежедневно, и продолжалось до сих пор. Властолюбивому сатрапу такое положение вещей было как кинжал в филейную часть, но поделать с этим он ничего не мог.
Но гвардейцы были особой кастой, со своими законами и устоями, и сменить капитана охраны было не так просто. Новый капитан, не сумевший заслужить уважение всех гвардейцев, мог запросто погибнуть в первом же бою, оставив своего повелителя беззащитным. А мог и не дожить до своего первого боя. Ведь гвардейцы владели любым оружием, и инсценировать неудачное нападение им ничего не стоило.
Такие соображения не улучшали настроения сатрапа, но и не позволяли ему отправить кого-то из воинов в гладиаторские казармы, хотя это было очень заманчиво, ведь гвардейцы были лучшими бойцами сатрапии.
* * *
Это случилось в середине лета, когда солнце, казалось, прокалило весь город насквозь. Камни нагревались за день до такой степени, что к ним невозможно было прикоснуться. Разморенные жарой и духотой, люди прятались в домах или под навесами, пытаясь найти хоть какую-то прохладу в тени.
Старый Расул вошел в личные покои сатрапа, как всегда, без доклада, и внутренне поморщился от окружавшей его кричащей роскоши. Золото и парча, драгоценности и шелк. Даже любимая плеть сатрапа выглядела драгоценной игрушкой, а не орудием наказания. Оглядевшись, он заметил повелителя стоящим у окна, с кислой миной рассматривающего плещущихся в фонтане наложниц, и хотя зрелище это было достойно самого пристального внимания, даже оно не могло развеять скуку сатрапа. Скучающий владыка наблюдал за девушками, заложив большие пальцы рук за широкий парчовый кушак и зябко кутаясь в изумрудный халат, расшитый летящими золотыми цаплями.
– Мой господин, в город прибыл невольничий караван.
– Ну и что? – спросил сатрап голосом, от которого могло скиснуть даже свежее молоко.
– Я подумал, вам будет это интересно. Там есть воины с севера, девушки с юга и еще много чего интересного. Я велел караван-баши подготовить невольников. Он будет ждать вас и не начнет торг, пока вы не взглянете на них сами. Ваш взгляд должен быть первым. Надеюсь, это хоть немного развлечет вас.
– С чего ты взял, что это может меня развлечь? – заинтересованно обернулся сатрап. – Разве я торгую рабами?
– Нет, мой господин, но вы разбираетесь в воинах и можете выбрать себе фаворита на следующие бои. Вы разбираетесь в женщинах и можете выбрать себе новую прелестницу на ночь.
– Этого добра у меня и так больше, чем нужно.
– Да, но это все женщины, которых вам или подарили, или привезли как залог добрых намерений, короче, так или иначе навязанные. Я же предлагаю вам выбрать самому. Лично. Иногда это бывает приятно и интересно.
– Ты думаешь? – задумчиво протянул сатрап.
– Да, господин. Вы сможете выбрать то, что понравится именно вам. Это будет ваш выбор, проявление вашей воли, а это всегда интересно.
– Согласен. Старый хитрец, ты знаешь, как заинтересовать своего господина.
Заинтригованный властитель хлопнул в ладоши, и слуги заметались, стараясь угодить повелителю. Никому не хотелось окончить свою жизнь в клетке с дикими зверями. Такое уже не раз случалось. Сатрап был скор на расправу и не любил долго ждать.
Старый Расул, зная своего повелителя с детских лет, все рассчитал верно. Не сомневаясь в успехе, он приказал установить на торговой площади шелковый навес, застелить пол коврами и приготовить все для долгого развлечения.
Предупрежденный заранее караван-баши, быстро убрал стариков, ремесленников и больных. Девушек и воинов отмыли от походной пыли, приодели и даже умастили тела. Они должны были показаться перед сатрапом в самом выгодном свете.
Рядом с навесом для владыки усадили музыкантов, на случай, если сатрапу вздумается проверить, как невольницы умеют петь и танцевать. Эта мера была не лишней. Во многих странах бедняки, не имевшие возможности прокормить много детей, продавали их в школы, где девочек обучали различным искусствам, а мальчиков делали вышколенными слугами. Это тоже была жизнь. Иногда намного лучше, чем та, которую влачили вольные.
