Басни - [9]
"Ах, что вы? - Мышка пропищала. -
Я это спьяна обещала!"
РУКИ
"Я - Правая Рука! Во мне вся мощь и сила!
Я ставлю подписи и потому важней!"
"Прекрасно! - Левая с обидой возразила. -
Но что б ты делала без помощи моей?"
"Я чаще на виду, я голосую "за"
И руки жму чинам!" - ей Правая сказала.
"Не так уж выгодно бросаться всем в глаза!" -
Сказала Левая и кукиш показала…
А мы заметим: спор напрасным был!
Заведуя какими-то ларьками,
Хозяин рук Рукою Руку мыл
И брал, где мог, обеими руками!
1947
КИРПИЧ И ЛЬДИНА
Плыл по реке Кирпич на Льдине,
Он у нее лежал на середине
И все учил ее, что не туда плывет,
Что надо бы прибавить ход,
Что нужно иначе держаться:
Напрасно не трещать и к берегу не жаться!
А Льдина таяла, приветствуя весну…
Пришло мгновение - Кирпич пошел ко дну.
Кирпич напомнил человека мне,
Что думал про себя: "Я нынче на коне!"
Учил других, командовать пытался,
А сам не "на коне" - на льдине оказался!
1947
ВОРОНА И ГУСЬ
На птичий двор
Ворона залетела
И села
На забор.
Сидит и каркает: "Кра-кра!
Близка пора:
Лишатся гуси пуха и пера!
А петухи ослепнут и оглохнут.
Их перережут и съедят!
И хоть наседки выведут цыплят -
Цыплята эти передохнут!"
Воронье карканье услышал умный Гусь:
"Я слушаю тебя, Ворона, и дивлюсь:
Ужели для того ты всякий вздор болтаешь,
Чтоб в нашем птичнике из всех гусынь и кур
До смерти запугать двух-трех пернатых дур?
Как будто ты не знаешь,
Что в этой стороне
Нет веры ни тебе, ни всей твоей родне!…"
"Хочу и каркаю. Твое какое дело?!"
"Ну, если ты уж каркать захотела,
Так лучше бы за океан летела,
Любое карканье там, говорят, в цене!"
Читал я тут на днях заморскую газету
И сразу по перу узнал Ворону эту.
1947
ЗАБЫТЫЙ ХРАМ
В глуши лесов стоял забытый храм,
В котором много лет был свален разный хлам,
Покрытый толстым слоем пыли.
Но как-то раз установили,
Что это памятник глубокой старины,
Что нет ему цены,
Что он является народным достояньем
И надобен надзор за этим древним зданьем,
Чтоб мог его обозревать народ.
И вот -
Где нужно, утвердили штаты
И фонд зарплаты,
Назначены и "зав" и "зам",
И стал музеем древний храм.
Все было б хорошо, когда б одна идея
Не озарила вдруг дирекцию музея:
Дабы расширить людям кругозор -
Снести с лица земли старинную ограду,
Что претерпела не одну осаду
И память о былом хранила до сих пор…
Ограда древняя! Ты видела немало!
Ты перед полчищами ханов устояла,
А разобрал тебя на щебень и кирпич
Ефим Кузьмич!
1947
ЗАВИСТЛИВЫЙ БОЛЬНОЙ
"Приятелю привет! И ты, брат, на леченье?"
"Эх, лучше бы меня не спрашивал, Бобров!
Тут я к себе узнал такое отношенье,
Что, видно, мне придется заявленье
Строчить на здешних докторов!
Одним больным - пилюли и микстуры,
Другим - и порошки, и грязи на живот,
И гальванические утром процедуры,
То ванны, то массаж, то на голову лед,
Им специальная диета,
И более того: их водят на укол!
А мне, поверишь ли, прописан общий стол,
Побольше двигаться и не курить при этом.
И больше ни-че-го! Здесь явный произвол!…"
Ей-ей, такие есть, что завистью исходят.
Когда при них другим зонды и шприцы вводят!
1947
ПОЭТ И НАБОРЩИК
Один Поэт,
Молчавший много лет,
Напал на тему,
В две ночи настрочил поэму
И сдал ее в печать,
Сказав решительно: "Довольно мне молчать!"
На третью ночь Поэту сон приснился:
Какой-то человек во сне ему явился.
"Что надобно тебе?" - спросил его Поэт.
"Ты нужен мне! - услышал он ответ. -
Я прочитал твой труд. Мне смысл его не ясен.
Я не согласен
С поступками людей, которых вывел ты!
Герои строк твоих фальшивы и пусты!
Где ты вокруг себя нашел их и увидел,
Откуда выкопал? Верней,
Зачем ты клеветой унизил и обидел
Живых героев наших дней?"
"Как смеешь ты судить о том, чего не знаешь!
Вскричал Поэт. - К чему твой разговор?
Не нравятся стихи, зачем ты их читаешь?"
"Я вынужден читать: я делаю набор!"
К иным наборщикам, к их мыслям и советам
Полезно иногда прислушаться поэтам.
1947
ОКЕАН И ПРОФАН
В морских делах не спец, верней - Профан,
Впервые с берега увидел Океан
В безветренную, ясную погоду
И с удивлением сказал, смотря на воду:
"Какие враки мне плели,
Что это, мол, вода ломает корабли!
Взгляните, как она прекрасна!
Где ж эта грозная волна,
Что так страшна
И так опасна?"
И на воду велев спустить челнок
(Остановить никто его не мог!),
Он тотчас в плаванье пустился.
Откуда ни возьмись, поднялся ветерок,
И Океан зашевелился -
Пошла расти волна, а ветер подналег
В сиянье солнечной погоды.
И вот средь бела дня так взбушевались воды,
Что наш несчастный в утлом челноке,
С веслом в руке,
Не видел бы вовек родного небосвода,
Когда б не помощь с парохода,
Что был в тот миг невдалеке…
Встречаются подобные профаны!
Глядишь, иному уж совсем конец! -
Идет ко дну, в глубины океана…
Но… с парохода кинули "конец",
И он опять доволен и смеется
И снова обо всем судить берется.
1947
ТЩЕСЛАВИЕ
"Здорово, друг!" - "Ах, это ты? Привет!"
"Куда спешишь?" - "Такое, брат, случилось:
Я напечатался! Вот номера газет!"
"Ты напечатался? Скажи на милость!
Куда же ты бежишь?" - "Порадовать семью!"
"Так что ж ты сочинил? Рассказ? Стихи? Статью?
Не знал я за тобой, что ты владеешь слогом".
"Да нет… В числе других фамилию свою
Я подписал вот здесь! Смотри! Под некрологом!"
1948
ОСТОРОЖНЫЕ ПТИЦЫ
Топтыгин занемог: вскочил чиряк на шее -
