Башня из грязи и веток - [2]

– Вообще-то… – Эйдан указал пальцем на актёра в шёлковом камзоле. – Вообще-то это вы на сцене, Шэй. Я ведь могу звать вас Шэй?

– Что?

Женщина, сидевшая прямо перед ними, повернула голову:

– Вы не могли бы потише?

– Что значит «это я»? – шёпотом произнёс Шэй.

– Официально ещё ничего не известно, – сказал Эйдан, – но мне сообщили, что Дэлин издаст указ завтра. Вам придётся уйти с текущей должности и стать интендантом её величества в Оуэнбеге. Вы будете осуществлять надзор за строительством башни.

– Какого чёрта?! – Женщина снова обернулась, и Шэй сказал: – Извините. Какого чёрта, Эйдан?

– Я же вам сказал: там что-то произошло, и ей нужно…

– Я могу обосновать каждое решение, которое принял во время беспорядков. И что ещё за интендант?

– Должность относительно новая. Честно говоря, я бы скорее счёл это не наказанием, а возможностью. Поэтому-то я и хотел с вами побеседовать…

Он продолжал говорить, но Шэй больше не слушал. Актёры скакали по сцене и пели, смешно коверкая голоса. Позади кто-то периодически смеялся. Женщина в переднем ряду достала веер.

В какой-то момент он просто встал и пошёл прочь.

– Милорд! – позвал его Эйдан, но он продолжал пробираться к выходу.

Снаружи пёс уже перестал пытаться достать недостижимое и вернулся к раскопкам в мусорной куче.

* * *

Тихий ручеёк улицы, фонарные столбы, перемежающиеся с деревьями, булыжное мощение, под определённым углом и в определённый час похожее на рябь на воде. Он подождал на переднем крыльце, но, как и во всём остальном городе, ничто не двигалось, не пело.

Шэй наткнулся на это место через два года после того, как переехал в столицу, и ещё через два дня приобрёл здесь дом. Казалось, что кто-то поместил сюда кусочек прошлого, из Мускусной долины, из мира, принадлежавшего ему и его сестре.

Порой, когда шёл дождь, в окне напротив загорался свет, за жёлтыми занавесками начинали плавно кружиться силуэты и играла мандолина. Иногда силуэт был лишь один – танцующая женщина с шарфом на плечах.

Ему всегда хотелось постучать в ту дверь и представиться… а теперь эта возможность ускользнула. Какая хирургическая точность – он нашёл это место в тридцать лет и утратил в тридцать пять.

Шэй открыл дверь и вошёл в дом, который больше ему не принадлежал. Солнечный свет падал через арочное окно над дверью, заставляя призрачный цветок распускаться на полу.

Его лакей, Джордж, куда-то вышел, но шорохи, доносившиеся с кухни, означали, что Шоуна – экономка – была здесь. «Поговорю с ней позже, когда соберу вещи».

Спальня выглядела стерильно чистой – Шоуна здесь уже убралась, – отчего чувство, что он всего лишь случайный гость в этом доме, только усилилось. Шэй открыл шкаф и, не глядя, стал бросать одежду на кровать – каждую вторую рубашку, каждый третий камзол.

Когда на ковёр упало что-то блестящее и серебристое, он остановился. Поднял фигурку павлина, покрутил её в руке, давая солнечным лучам из окна поиграть на распушённом хвосте.

Дирдра дала ему эту фигурку в тот день, когда он отказался исполнить приказ королевы – положить насильственный конец беспорядкам.

– Таких, как ты, уже почти не осталось, – сказала она. – Я восхищаюсь тем, что ты сделал.

В нём поднялась горькая волна. Она была знаменитым скульптором, специализировавшимся на статуэтках, «королевой малых форм» и приближённой настоящей королевы. Если Дирдра «восхищалась» его решением, почему она не встала на его защиту? Почему никто этого не сделал?

Шэй помедлил, затем швырнул павлина на кучу одежды на кровати. Пусть подарок был и бестолковым, но он по крайней мере означал, что Дирдре было не всё равно, а о многих других он не мог сказать даже этого.

– Вы собираетесь в поездку, мистер Эшкрофт?

«И давно она стоит на пороге?» – Локон серых волос выбился из-под привычного чепчика Шоуны, а её мучнистые руки беспомощно повисли по бокам. Она понимала – что-то случилось.

– Я переезжаю в Оуэнбег, Шоуна. – Шэй посмотрел на стены, на кровать, на шкаф. – Я только что был во дворце, и… меня отстранили. Послушайте, на шкафчике в гостиной лежит конверт – я оставил вам, Джорджу и девочкам деньги и рекомендательные письма…

Шоуна бросилась вперёд и обхватила его за талию – она была не очень высокого роста, – и он замер, не зная, что делать, в то время как женщина, годившаяся ему в матери, рыдала ему в живот. Так они и стояли, и в конце он сам был готов заплакать. Шэй положил руку ей на голову – чепчик упал – и погладил по волосам, как ребёнка.

– Я знала, что так будет. Что же это за мир такой, мистер Эшкрофт? Вы всё правильно сделали. Вы всё сделали правильно.

– Я знаю.

И тогда он услышал звуки мандолины, но теперь это было уже не важно.

* * *

Всё происходило как во сне – медленная поездка к окраине города, разгрузка одинаковых чемоданов. Подъём на причал, где примостился воздушный челнок.

Дама с южным акцентом, который она тщательно пыталась скрыть, сказала Шэю, что место в первом классе уже занято, но «наш второй класс ничуть не хуже». За дверью, к которой она его подвела, находилась каюта, напоминавшая реквизиторскую театра: диван, от которого несло потом, столик и ваза с цветами, которые давно опоздали кому-нибудь на могилу.