Башня духов - [47]

— Что с тобой? — Миклос беспокойно заглянул в моё лицо. Кажется, я заплакала. Ну вот, теперь прослыву истеричкой.

Провела ладонью по глазам, пару раз вздохнула и улыбнулась, заверив, что всё в порядке, просто вспомнила одну неприятную вещь.

Миклос не поверил, но расспрашивать не стал. Он пододвинулся ещё ближе. Теперь наши бёдра соприкасались, а обе руки Миклоса легли на талию. Пришлось легонько ударить его, чтобы умерить пыл. Миклос картинно вздохнул и отодвинулся, изображая, будто ему нет до меня никакого дела. Интуиция подсказывала: маг обдумывает план нападения.

— Да, я знал Эрно, — подтвердил Тибор. — Хороший был маг, жаль его. Помнится, родные Авалона в гибели сына обвиняли, даже в суд подали. Благородные, они такие… Странно, что Эрно здесь оказался. С его происхождением получить тёплое местечко — раз плюнуть!

— Он людям хотел помогать, — чуть слышно прошептала я. — Романтик!

— Что ты там бормочешь? — тут же откликнулся Миклос.

Промолчала и поспешила вернуть разговор к Кристофу. Пусть Эрно останется моей маленькой тайной.

Тибор поведал о жутких буднях Верешена почти двадцатилетней давности. Тогда сюда свозили даже студентов-младшекурсников. Того же Тибора. И вот однажды в Башне духов появился Кристоф — прихрамывающий коротко остриженный мрачный мужчина. Он всех сторонился, разговаривал только с Авалоном. Они знали друг друга с Академии магии: будущий главный маг башни преподавал у будущих же практиков.

Кристоф тогда ещё не обзавёлся брюшком, носил кучу артефактов и не расставался с мечом. Тибор помнил, как интендант отчаянно пытался колдовать долгими ночами и, ругаясь, проклинал судьбу. Ему претил фураж, склады, мыши, Кристоф рвался с остальными в поля, но каждый раз оставался в Башне. Он скрежетал зубами, ещё больше замыкался в себе и даже якобы пробовал покончить жизнь самоубийством. Подробностей Тибор не знал, никто о таком открыто не рассказывал.

— Просто Авалон возле него на завалинке сидел и вполголоса отчитывал, говорил: 'Это не выход, а малодушие!', вот я и подумал…

После этого Кристоф смирился, начал медленно вникать в специфику работы, знакомиться с обитателями Башни. Он перестал носить артефакты. Часть убрал, часть раздарил другим магам. Оставил только самые простенькие, бытовые. И с кольцами не расстался.

Вместе с новой жизнью изменился характер, и Кристоф стал тем, кого я знала.

Ударившийся в воспоминания Тибор хотел ещё что-то рассказать, но тут отворилась дверь, и вышли оба участника разговора.

Авалон сначала нахмурился, а потом рассмеялся:

— Я же говорил: они подслушивают!

Мы тут же изобразили кипучую деятельность, будто застигнутые на месте преступления школьники. Тибор вдруг вспомнил о невесте, Денес — о работе в библиотеке, Нар — о просьбе гномов, а Миклос потащил меня к Джено.

Ядвиги в квартирке в Переполошном переулке не оказалось. У постели отца дремала дочка. В руках она сжимала плюшевого мишку.

Стараясь не разбудить малышку, я подошла к кровати и убедилась, Джено не спит.

Дочка удивительно на него похожа, от Ядвиги — только рыжеватый отлив волос. И выражение лица такое славное… Наверное, скучает по отцу.

Миклос кивнул Джено и ушёл на кухню, где бесцеремонно начал чем-то греметь. Не выдержав, шикнула на него, напомнив о спящем ребёнке. Миклос отмахнулся и вслед за стаканами извлёк из буфета бутылку. Значит, Джено частенько приглашал домой коллег, раз они знали, что где лежит.

Махнув рукой на неистребимое желание мужчин выпить (в конце концов, Ядвига не меня убьёт), вернулась к Джено, пододвинула стул к кровати и села.

— Добрый день. Как вы себя чувствуете?

В прошлые визиты я не успела ничего толком рассмотреть квартиру, поэтому с интересом вертела головой.

Джено жил скромно, но зато собирал книги. Одежда висела частично на крючках, частично в видавшем виды небольшом шкафу, а для фолиантов маг прикупил дубовые полки и фигурные держатели. Один из них, в виде дракона, привлёк моё внимание. Выполненный из бронзы, он казался произведением искусства, а не утилитарной вещью. Несомненно, гномья работа: их литьё ни с чем не спутаешь, как и огранку камней-глаз. На месте Джено я бы обязательно зачаровала эту вещицу от краж.

На столе, рядом с женскими перчатками, стояла чистая тарелка. Присмотревшись, поняла: она придавила листок с врачебными предписаниями.

— Спасибо, хорошо. Ты не сиди как на иголках, — улыбнулся Джено и мельком глянул на спящую дочь. — Ядвига не выгонит, а Клару ты не разбудишь, она крепко спит.

Кивнула и завела традиционный разговор: что лекарь говорит, не принести ли чего? Джено заверял, ничего не нужно, идёт на поправку, летом снова вернётся в строй. Я засомневалась, попросила не торопиться, чтобы не навредить себе.

Джено рассмеялся и попросил помочь ему сесть. Я с готовностью взбила подушку и помогла наставнику принять удобное положение.

— Скучно мне, — пожаловался Джено. — Денес забежит, поболтает и убежит, а за окном бурлит жизнь. Единственный плюс — дочку увидел.

— Вы редко встречаетесь, скучаете? — посочувствовала я.

— Редко, — подтвердил Джено. — Они с Ядвигой далеко живут, в Броше. Приезжаю дважды в год, в отпуск. Ядвига сюда переезжать категорически не хочет. Понимаю, что ей здесь делать? На моей шее висеть?