Башня Драконьей Кости - [23]

А вместо общих дисциплин Маринока у нас вел пары сам Ахим Растерзал, и учил он нас тому, чему в обычных магических школах никогда не учили. Ахим читал философию магии, где, среди прочего, излагал свой взгляд на природу магии, на то, каким образом человек может совершать чудеса и какой именно человек достоин того, чтоб стать аршаином. У Ахима никогда не было никаких контрольных, никто не писал конспект, но слушали очень внимательно. Ахим рассказывал о себе, о том, как ему показалась тупиковой классическая система магических школ, и вместе с несколькими соратниками он основал эту, экспериментальную. Школу без классов, без программ, без возрастных ограничений, единственную магическую школу, куда мог поступить любой человек, даже без дара, причем без экзаменов и совершенно бесплатно. А пары Ахима всегда приходили не только мы, а и все учителя. Они тоже слушали Растерзала, и задавали ему вопросы - как можно сделать еще более непонятным для новичков курс теоретической магии, как можно еще более невнятно прочитать лекцию по практической магии или по какому-то ритуалу. Ахим всегда был рад таким вопросам, и с удовольствием предлагал новые виды испытаний, которые должны были сделать жизнь новичков в стенах этой школы еще более безумной.

Я тоже несколько раз задавал вопросы. Например, однажды я спросил, не думает ли Ахим, что по его методике с водой можно выплеснуть и ребенка? Что даже очень талантливый маг может не пройти первые стадии учебы, и так и остаться в какой-нибудь группе "восемь четыре М", никогда даже не узнав про группу "один"? Ахим сказал, что не думает. По его теории выходило, что для мага талант - совершенно не главное, если маг не умеет думать, и настоящим аршаином должен быть только достойный этого звания человек. Я привел пример Фидела и Кузи, которые старались, но, по словам Растерзала, не имели почти никаких шансов перейти в группу "один", а он привел контрпример старика, который сам обо всем догадался, сам пришел к Ахиму и сам попросил перевести его "туда, где сталбыть магию учат, милок". Аршаин Ахим Растерзал считал, что старик более достойный того, чтоб стать магом, чем разгильдяй Кузя, пусть даже очень талантливый, или чем балбес Фидел, который уже столько лет потратил на учебу, а так ничего и не понял.

Лабораторные занятия у нас вели уже не Здас и Сис, а та самая дамочка, которая всегда встречала новичков и вручала им расписания. Ее все звали Лима, она оказалась тоже аршаином. Она всегда приходила, давала каждому из нас задание, а потом следила, как мы его выполняем. У кого хорошо получалось, хвалила. У кого плохо - не ругала, а подходила и помогала все сделать правильно. Именно она мне помогла зажечь настоящий огненный шар, я до этого, оказывается, все делал совершенно неверно, и ключом к успеху был не жест, а именно внутренняя координация. А жест был всего лишь бутафорией, хоть многие аршаины так не считали. Но Ахим Растерзал всегда говорил: "магия, это не показуха, если вы видите аршаина, который показывает фокусы - то он не настоящий аршаин, а фокусник". А еще он говорил: "никогда не пытайтесь сделать магию красивее, чем она есть на самом деле, она и так слишком прекрасна, и лишняя бутафория ее только испортит". Но чаще всего он повторял: "аршаин не тот, кто умеет колдовать, а тот, кто умеет думать".

В группе "один" количество человек постоянно менялось. Когда мы с Авьен сюда поступили, нас было двенадцать, потом пришел старик, а через еще неделю двое получили звание шаинов и ушли из школы. У Ахима с этим было просто, он не проводил никаких выпускных экзаменов, а когда решал, что ученик знает достаточно, делал его шаином и отпускал. А потом пришли три шаина из внешнего мира, которые тут когда-то уже учились, и остались с нами, чтоб совершенствовать себя и стать аршаинами. У нас с Авьен тут не было друзей, потому что мы просто не успевали ни с кем общаться. Учеба занимала все сутки, и поздним вечером мы приходили в нашу комнату, падали, мертвые от усталости, на кровати и засыпали.

Моя даву уставала не меньше, чем я. Хоть магию она и не могла учить, но чувствовала на себе ответственность за меня, и хотела знать все, что я знаю. Многие считали нас семейной парой, и не удивительно. Мы всегда были вместе, мы были молоды, мы постоянно о чем-то шептались и никогда не расставались. Но на самом деле между нами ничего не было. Авьен мне очень нравилась, но она была моей даву, почти мамой, хоть и была моложе меня на восемь дюжин дюжин. Или три года. Я не испытывал к ней никакого влечения, она просто стала для меня моим самым лучшим другом.

Еще за то время, что я провел в школе Ахима Растерзала, я узнал много об этом мире. Так, я понял, кто такой шмон. Шмон, это пришелец из иного мира. Только они не говорили "мир", а говорили "с той стороны". Имея ввиду, что эта сторона Латакия. Шмон во всем может быть похож на ашба, обычного человека этого мира, но всегда имеет какой-то Дар. Одни шмоны умеют предсказывать будущее, другие - видеть на расстоянии, третьи были величайшими тактиками и стратегами, которые умели малыми силами одолеть любого врага. Дар, это какая-то уникальная способность, но никто не знал заранее, к чему будет склонен новоприбывший шмон. Это должна определить его даву, после чего помочь развить свои способности. Авьен решил, что мой Дар - это способности к магии, потому и затащила меня сюда, в эту школу. Хотя тогда я был неправильным шмоном, среди них редко встречались маги, а если и встречались - то были настолько великими, что могли колдовать и так. Почти все шмоны рано или поздно становились Воинами Пограничья, защищали Латакию от загадочных внешних врагов, которые спали, и видели, как бы ее захватить.