Башмаки на флагах. Том первый. Бригитт - [2]

— Пообедали уже, но что-нибудь найдем.

— Побыстрее.

Волков поворачивается к Брюнхвальду:

— Надеюсь, Гренер жив и здравствует?

— Здравствует, здравствует, — заверил его Брюнхвальд.

Но тон у Брюнхвальда был уже другой.

— Максимилиан, Гренера ко мне. Немедля.

Солдаты из роты Брюнхвальда уже ставили его шатер, искали мебель по обозу, но ему не терпелось. Он был голоден, но голод он перетерпел бы. Он надеялся, что, поев, он быстрее избавится от слабости, которая его раздражала. Ему уже несли бобы в хлебной подливе, толченое сало с чесноком и свежим хлебом, сухофрукты, два вида сыра и вино. Все ставили прямо на бочку из-под пороха. Кавалер сел есть, во время обеда со всех концов лагеря собирались офицеры и молодые люди из его выезда. Все спешили к нему, чтобы поздравить его с победой. Тут был и капитан фон Финк, и Рене, и Бертье.

Они кланялись, поздравляли его, останавливались неподалеку, переговаривались. Он отвечал им всем и улыбками, и поднятием кубка. Только Роха, болван, допрыгал до него на своей деревяшке и полез обниматься:

— Жив? Чертов Фолькоф, я уж думал, что ты не вылезешь из-под чертовых перин, совсем был белый, когда с тебя снимали латы. Белый, и пальцы такие холодные были, как у покойника. Да, монах у тебя молодец, молодец. В который раз убеждаюсь.

От него несло луком, дешевым винищем и потом. Кавалер всем видом показывал ему, что сие поведение сейчас недопустимо, но Роха крепко держал его:

— Ты что, болван, щупал меня, пока я был в беспамятстве? — спросил Волков, морщась от таких душистых объятий.

— Ну, не то чтобы щупал, пожал руку на прощание, думал, что ты преставишься, уж больно бледен ты был и холоден, — он выпустил кавалера из объятий.

Он не отошел и продолжал:

— А мы им крепко врезали, друг, крепко, жаль, что ты не видел этот берег позавчера, — Роха повел рукой. — Тут все, все было завалено мертвяками. А еще сколько водой унесло — не сосчитать. У нас пленных полторы сотни, ребята ждут твоего решения — что с ними делать.

— Хотят их перерезать? — спросил Волков.

— А как же, перерезать или покидать их в холодную воду, или еще что похуже.

— Значит, плохая война? — спросил кавалер, отпивая вина.

— Истинно так, брат, плохая война.

Тут среди господ офицеров появился Максимилиан, за ним шел Иоахим Гренер. Доспехи его видали и лучшие времена, а сапоги и плащ были откровенно стары. Гренер был не весел, вид он имел человека, который знает о своих ошибках. Он поклонился кавалеру:

— Рад видеть вас в здравии, сосед.

Волков ответил ему кивком и, опять отпивая вина, спросил:

— Друг, скажите мне, отчего люди ваши не смогли преследовать отступающего врага, отчего не заходили ему во фланг по ходу движения, отчего не наезжали на его арьергард, на обоз?

Гренер снял шляпу, приложил ее к груди и тяжело вздохнул. Но отвечать, кажется, не собирался.

— Слушай, Фолькоф, все и так получилось хорошо, — забубнил Роха, собираясь, кажется, выгораживать Гренера, — ничего, мы и без кавалеров управились.

— Помолчи, Роха, дозволь ответить моему доброму соседу, — произнес Волков.

— А он тебе ничего не скажет, — продолжал Скарафаджо как всегда фамильярно.

— Да помолчи ты! — рявкнул кавалер. — Гренер, вы можете сами рассказать, что было? Или мне слушать этого болтуна, этого глупого адвоката с деревяшкой вместо ноги?

— Да, — нехотя отвечал старый кавалерист. — Что ж, скажу, раз так…

— Прошу вас, уж просветите меня.

— Как вы и велели, когда колонна горцев стала наседать, я вывел своих людей. Поставил справа от холма, чтобы смотреть горцам в правый фланг колонны. Построил в три ряда, как положено: первый ряд — кавалеры, второй ряд — оруженосцы и послуживые, в третий ряд поставил всех молодых и с плохим доспехом. Колонна горцев сразу замялась, остановилась.

— Это я еще видел, — вспомнил Волков.

— Ну, как вы и приказали, я просто стоял, всем своим людям говоря, что без приказа мы и шагу ступать не должны. Я ж все понимал, — говорил Гренер, продолжая прижимать шляпу к кирасе, — я помнил все, что вы мне говорили. Главное — дать работать стрелкам, арбалетчикам и пушкам.

— Ну правильно, и что же было дальше?

— А дальше, — вставил Роха, — их арбалетчики от нас убежали и побежали через поле к Гренеру.

— Да, — сказал Иоахим Г ренер, — они пришли к нам и стали кидать в нас болты.

— Я бы тоже так поступил, — сказал Волков, — я тоже захотел бы вас спровоцировать на атаку.

Старый кавалерист вздохнул.

— И что случилось дальше?

— Кавалеры стали волноваться. Им не нравилось стоять под арбалетными болтами, хотя арбалетчики били с предельной дистанции, а латы у всех и в первом, и во втором ряду были хорошие. Я поехал вдоль рядов, я пытался их успокоить, но они меня мало слушали. Да еще у меня… Как раз тут мне и убили коня. Не поверите, сосед, прямо в яремную жилу попал болт, почти сразу конь умер. А конь был хороший. Да, хороший был конь.

Волков не мог припомнить ни одного хорошего коня у Гренера. Он молчал и слушал.

— Кавалеры стали кричать, что им побьют коней, что надо сбить арбалетчиков.

— Это кричали люди барона? — уточнил Волков.

— И люди барона, и другие рыцари, все, все кричали, не хотели стоять.