Бару Корморан, предательница - [41]

– Ничего страшного, – заявила Тайн Ху. – Кислота, используемая для умиротворения, только щиплет глаза и слизистые оболочки. На коже она вызывает красную зудящую сыпь. Ослепляет редко, по ожоги метят виновных, чтобы впоследствии их легче было переловить поодиночке. Весьма точный и гуманный, как меня уверяли, метод.

Прядь, выбившаяся из косы Тайн Ху, затрепетала на ветру. Бару предпочла остановить взгляд на ней и отвлечься от воцарившегося внизу хаоса.

– Зачем устраивать храм Видд на складе? И зачем защищать его?

– Культы икари запрещены законом. Они, понимаете ли, учат, что земная власть временна и преходяща, и сеют анархию и раскол. – Тайн Ху нащупала выбившуюся прядь и подоткнула ее, не сводя взгляда с толпы: гарнизон, продвигаясь вперед за облаками кислотных брызг, рассекал ее на части. – И потому вы изобрели хитрый трюк. Вы разрешаете иликари устроить маленький тихий конклав в укромном местечке. Вы позволяете распространиться вести о том, что правоверные могут собираться там для поклонения и прорицаний. Думаю, иногда вы даже организуете подобные секты сами.

– Для приманки.

– Верно. Зачем давить секты в зародыше, когда можно проследить, кто собирается в них, кто смотрит па них сквозь пальцы, кто берет взятки и потворствует им, а потом – прижать к ногтю всех разом? – Тайн Ху обвела окрестности широким жестом. – Везде полным ходом идут аресты. Иликари будут брошены в тюрьмы или утоплены, а их сектанты и пособники предстанут перед судом правоблюстителя и ее присных[12]. В течение нескольких недель Зате будет очень занята преступниками, которых доставят в ее Погреба с кислотными ожогами!

Бару припомнила бал, их обмен взглядами, свои подозрения о заговоре. Глупо говорить сейчас, но не прощупать Тайн Ху на предмет союза с правоблюстителем – еще глупее.

– Вам хорошо известны методы правоблюстителя.

– Зате Ява поступает, как считает нужным, дабы удержать власть. Методы Маскарада хитры и изощренны. Она рассказывала, что в Фалькресте заключенным позволяют бежать из их камер, не правда ли? А когда они оказываются на свободе, их ловят снова! И так происходит постоянно. Зато позже они понимают, что бегство – не более чем иллюзия.

Тем временем на площади передали в передний ряд вторую очередь бочонков с кислотой.

– Полюбуйтесь-ка! Смотрите, какое зрелище! – продолжала Тайн Ху. – Вы уверены, что в этом есть необходимость?

– Я счетовод, – выдавила Бару, с трудом сдерживая желание заткнуть уши, чтобы не слышать воплей дымящейся, разрозненной толпы. – Я имею дело с ценами, а не с верованиями.

– Но ведь и вы – часть Империи.

Тайн Ху все же была чуть выше ростом. Каждое ее движение источало целеустремленную мощь. И, сколь бы мягко ни звучали ее речи, в них чувствовалась угроза.

– Вот какую цену мы платим за широкие дороги и горячую воду, за банки и обильный урожай, – добавила Тайн Ху. – Такова сделка, на которой ты настаиваешь.

Сомнений в том, кого она имеет в виду, быть не могло: княгиня употребила афалонское местоимение в единственном числе.

– Такое сопротивление бессмысленно, – произнесла Бару. – Если им нужны перемены, они должны стать полезными Фалькресту. Можно найти путь наверх, но сначала надо проникнуть в нутро Маскарада.

– Что за недостойные речи! Люди не могут долго молчать под плетью.

– Порядок лучше беспорядка, – возразила Бару теми самыми словами, над которыми издевалась на Тараноке, спрятавшись под темным пологом школьной кровати.

Тайн Ху молча отвернулась от Бару.

* * *

Они ехали на север по сливочно-белому известняку, уложенному на подстилку из бетона и керамической крошки, по гравию с известью, по гудящей под копытами ордвиннской земле. «Может, настанет день, – думала Бару, – и дороги здесь начнут строить из таранокийского туфа».

Теперь Тайн Ху скакала верхом вместе со своими дружинниками, оставив Бару работать в карете. Бару отчаянно старалась сосредоточиться на бумагах, одолеть смутное, неизвестно откуда взявшееся беспокойство. Наверное, его породили воспоминания о беспорядках в Северной гавани и мысли о несчастных, запятнанных кислотой и сгинувших в Погребах. Или осознание того, что Тайн Ху вполне может убить ее и бросить тело Бару на поживу шакалам. Тогда ее труп точно никогда не найдут…

Раздумывая над палимпсестом, Бару пыталась сконцентрироваться. В Вультъягских владениях Тайн Ху, конечно, должны были вести кучу счетных книг. Бару предстояло изучить их и найти в них признаки подготовки к бунту: чрезмерное увлечение ссудами, агрессивные инвестиции в старую монету и ценные товары, закупки оружия и зерна, необходимые для потенциальных восставших…

А если такие признаки обнаружатся? Или Тайн Ху решит, будто Бару их отыскала? Что тогда?

Если во время поездки она исчезнет или погибнет, будет очевидно, что ее убила Тайн Ху.

И Тайн Ху это, разумеется, понимает.

Бару посмотрела в окошко кареты. Теперь перед ней раскинулись ухоженные оливковые рощи княжества Хейнгиль: ровные квадраты серебристо-зеленых зарослей давали Орд винну превосходное масло. Мысленно переработав столь ценный товар в деньги и власть, Бару поймала себя на том, что не может оторвать глаз от этой земли. Ее манили и сосновые леса, стоящие стражами над долинами, и отливающие синевой мрачные склоны горы Кидзуне, и заснеженные пики, которые возвышались вдали. То был настоящий Ордвинн, волчья земля – живущая, должно быть, по волчьим законам. Наверное, здесь сила вовсе не в знании – да и против ножа особо ведь не поспоришь… «Может, – нашептывала на ухо недоверчивая часть ее сознания, – Мер Ло устроил все нарочно, чтобы избавиться от тебя?»