Барнаша - [13]

Филипп теперь держал в руке часть того самого сардоникса. Он был хорошим резчиком по камню, более чем хорошим. Он был лучшим. Элий Сеян, всесильный временщик, друг и сотоварищ императора Тиберия, заказал ему самую крупную камею, какую только можно сделать. В подарок императору Тиберию. На беду и смерть императору Тиберию. Ибо Элий Сеян одобрил выбор материала художником.

И белый сардоникс с багровыми кровавыми вкраплениями стал обретать в руках художника свой теперешний, известный всему миру облик. Новый виток кровавого пути сардоникса начинался…

6. Храм

Любая дорога, пусть самая длинная, подходит к своему концу, когда человек одолеет её. Эта дорога, дорога к Иерусалиму, чаще бывает длинной — по морю, по пустыне, по диким горным тропинкам.

Путники, направляющиеся сюда, самые разные. Тут и житель Галилеи, везущий дары благословенной своей страны с надеждой продать их в Святом городе. Тут и пилигримы, идущие на праздник. Сосредоточенные, хмурые купцы из Вавилона, Александрии, даже из Рима. Они выражают озабоченность всем своим видом, что неудивительно, поскольку везут большие суммы золота и серебра, собранные среди соплеменников для казны Храма. Для тех, кто подъезжает на верблюдах к Иерусалиму, кто спешит к нему пешим ходом, дорога заканчивается здесь, у стен города, с их тремя огромными башнями, называемыми Фазаель, Гиппик и Мариамна. Эти три великана — не последние, они лишь прикрывают доступ к дворцу Ирода, за ними высятся несколько десятков башен поменьше. И когда перед путником, кто бы он ни был, развернется панорама вечного города, невозможно удержаться от радостной песни:

Стопы наши у ворот твоих, о Иерусалим!

Иерусалим, вновь отстроенный Иерусалим,

Куда стекаются племена, племена Иагве, по закону Израиля

Возблагодарить имя Иагве!

Там стоял престол суда, престол дома Давида!

Молите же о мире для Иерусалима!

Пусть покой будет тем, кто любит тебя,

Пусть мир будет твоим стенам, покой твоим башням![47]

Не случайно слово о мире в Иерусалиме. Само название города означает — город мира, город согласия.

Через Геннатские ворота входят пилигримы в Иерусалим, и узкими улицами идут на восход. Вот глубокая расселина, отделяющая западную часть города от его восточной стороны. Там, на высоком холме, откуда открывается великолепный вид на долину Хеврона, блестит на солнце золотом и мрамором Храм.

Кругом всех четырех стен Храма идут колоннады в греческом стиле, с орнаментом на капителях в виде бараньих рогов. Самая пышная и величественная колоннада — с южной стороны, где находится главный вход во двор Храма. Четыре ряда колонн проходят посетители, чтобы попасть вовнутрь. В первый двор может войти всякий, даже язычник; его и называют «двором язычников». Тут стоят римские солдаты во время большого стечения народа, и каждую минуту они готовы пустить в ход мечи и копья. В башне Антония, встроенной в северную стену Храма, постоянно находится гарнизон римских легионеров. За этим двором идет другой, считающийся уже частью Храма. Внутренняя стена окружает и его, и Храм, соединяя их в единое целое. Над воротами — надпись на греческом: «Ни один инородец не смеет войти за решетку и ограду святилища; кто будет схвачен, тот сам станет виновником собственной смерти».

Внутри храма есть поперечная стена, отделяющая западную часть двора, доступную только для мужчин, и восточную, в которую могут входить и женщины. За двором мужчин следует двор священников, где могут находиться исключительно священные лица. Внутренние стены дворца блестят мрамором и лепными украшениями в греческом стиле. Вся священническая утварь сделана из чистого золота. Золотыми плитами покрыты стены Храма. Над воротами, соединяющими притвор со святилищем, висит огромная золотая гроздь винограда, олицетворяющая плодородие Израиля.

Почему же иудеи из диаспоры гневно хмурятся при виде Храма? Почему не радует их щедрость иудейского царя, поражавшая когда-то народ в Бейруте, Дамаске, Антиохии, Родосе? Почему неласково оглядываются они на непосредственных, наивных галилеян, когда слышат от них: «Какие камни, какие здания!»? Что хорошего и когда было в Галилее? Конечно, галилеяне никогда не видели ничего подобного. Но разве дело только в богатстве Храма? То самое язычество, которым иудеи окружены в местах своего проживания, проникло и сюда, в сердце иудейской веры. Лишь в святилище и в Святом святых не осмелился ввести Ирод греческих новшеств. В остальном — и сам Храм, и люди, и порядки в нём — всё новое. Как эта ненавистная греческая лепнина, и эти оскверняющие Храм предупредительные надписи — разве раньше они были здесь возможны? А римские кентурионы в ограде Храма — это ли не вина Ирода?

Халдейский царь Навуходоносор[48] сровнял первый Храм, построенный при царе Соломоне, с землей уже после того, как он неоднократно подвергся разграблению язычниками. Это было чудесное здание из камня и ливанского кедра. На три части делилось здание Храма: притвор, святилище и Святое святых. Притвор был небольшим помещением, где были особые капители, с дорогой резьбой — венцами наподобие лилии и гранатовыми яблоками на цепочках. Здесь же стояли две высокие колонны из бронзы — Иахин и Воаз