Бархатная смерть - [13]

– Такси – по нулям, – ответил Бакстер. – Никто не высаживал пассажира в этом квартале, камеры наблюдения на подземных стоянках тоже ничего не выдали. Мы поняли, что они топали на своих двоих. Так и вышли на этот бар.

– Пройдись еще раз, да пожестче. Есть шанс, что он был замешан в чем-то покруче, чем походы налево?

– Ничего не выплыло. Он типичный работяга, тратит деньги на дешевую выпивку и дешевых девок, а дома сидит жена, порядочная женщина, и двое чудных детишек. Понимаешь, Даллас, это было хладнокровное убийство. Одним ударом. – Бакстер показал на своем собственном горле, как это было. – Сзади. Ублюдок рухнул, но он был еще жив, согласно отчету судмедэксперта, когда она отрезала ему причиндалы. Она должна была облиться кровью с головы до ног, разрази меня гром, но не было никакого кровавого следа – ни за дверью, ни на подоконнике, ни на пожарной лестнице. Ни капли.

– Ну, значит, почистилась, – предположила Ева.

– Не было крови в раковине, ни следа в сливе, в трубах. Похоже, она пришла, подготовившись. Может, заизолировалась или переоделась. Как будто все спланировала заранее. Я проверил проституток, с которыми он раньше имел дело. Кое-кто из них мог обижаться на него, но я и тут ничего не нашел. Тупик.

– Проведи еще один раунд. Я просмотрю файл, как только выдастся свободная минутка. Свежий взгляд не помешает.

– Спасибо.

Когда Бакстер ушел, Ева села за свой стол. На блоке связи было оставлено восемь сообщений. Она уже знала, что большая их часть будет от стервятников из прессы. Когда богатый дядечка умирает в своей постели, но не своей смертью, обязательно бывает утечка, которая часто превращается в прорыв. Ева не сомневалась, что пикантные подробности очень скоро «утекут». Ничья рука не смогла бы заткнуть дыру в плотине, если сочащиеся сквозь нее подробности столь пикантны.

– Чист горизонт? – спросила Пибоди с порога.

– Да.

– Бакстер хотел обсудить дело с авеню Д? Трухарт прокачал со мной кое-какие детали, – продолжала Пибоди. – Ничего не клеится.

– Они туда вернутся, еще поработают. У тебя что-то есть для меня?

– Бенедикт Форрест. Его мать действительно была съедена акулой. Изжевана по-серьезному. Ему в то время было шесть лет, он жил в Нью-Йорке под присмотром няни и целого полка слуг. Мать была настоящей адреналиновой наркоманкой, насколько я поняла. Назови любой экстремальный спорт – она им занималась. На момент смерти ей было тридцать пять, два развода, один ребенок. Когда она попала на обед к Челюстям, Эндерс подал заявку на опеку и опекунство и, поскольку биологический отец не возражал, получил и то, и другое.

– Сколько Эндерс ему заплатил? Биопапе?

– Похоже, пять миллионов. Этот тип курсирует по злачным местам Европы, только этим и занимается. С сыном не виделся со времен развода, а развелись они за четыре года до гибели матери Форреста. Кстати, с тех пор веселый папаша еще трижды был женат. В данный момент живет на юге Франции. Вряд ли он с этим связан.

– Каков был финансовый интерес матери Форреста в компании?

– Нулевой. Она взяла отступное у своего отца за свою долю в компании. И ей хватило ума – или мстительности – так разместить свои активы, чтобы бывшему мужу после ее смерти не досталось ни гроша, даже если он возьмет сына к себе. Мальчика забрал Эндерс. Вырастил его, воспитал, дал образование – все на свои деньги. – Пибоди заглянула в свои записи. – Форрест огреб целую кучу мелочи, когда ему стукнуло двадцать один, еще один куш – в двадцать пять лет и еще один – в тридцать. Он получил степень магистра в бизнес-школе в Гарварде, играл в бейсбол и в лакросс. В компании Эндерса начал с самого низа – с должности младшего администратора – и дошел до исполнительного директора.

– Уголовное досье?

– Ничего. Довольно много штрафов за превышение скорости и целая куча – за неправильную парковку. Все уплачены.

Ева откинулась на спинку вращающегося кресла и задумалась.

– Ава Монтгомери Эндерс, – продолжала Пибоди. – Я проверила: она находилась в своем гостиничном номере на Санта-Люсии, когда ей сообщили о происшествии. После звонка взяла билет на самолет. Нет никаких записей о том, что она покидала остров до этого момента. Родилась в Портленде, Орегон, родители – оба – зажиточный средний класс. Ей пятьдесят два года. Вышла замуж за Дирка Бронсона в двадцать четыре, через три года они развелись. Детей нет. Научные степени по деловому администрированию и связям с общественностью в колледже Брауна. Работала представителем по связям с общественностью в компании «Всемирный спорт Эндерса» в Чикаго, куда переехала после развода. Через несколько лет перебралась в нью-йоркский офис, проработала там три года и вышла замуж за Эндерса. В настоящий момент является послом доброй воли компании, работает в правлении «Играют все» – организации, основанной Эндерсом и предоставляющей оборудование, обучение, спортинвентарь детям по всему миру. Кроме того, она председательствует в программе «Мамы тоже», предоставляющей оборудование, обучение, инвентарь матерям детей, вовлеченных в организацию «Играют все». Уголовного досье у нее тоже нет, ее личное состояние – около десяти миллионов.