Бардин - [18]
Запомнили енакиевцы приезд Григория Ивановича Петровского. По поручению ЦК он объезжал промышленные города Донбасса. Он деловито, не торопясь, ознакомился с положением в городе. Беседовал с рабочими, — расспрашивал о делах на заводе, знакомился с работой партийной организации, выступал на митингах.
С этих июньских дней енакиевские большевики окрепли, почувствовали массовую поддержку рабочих. В августе состоялись перевыборы в Енакиевский Совет, в него вошли 31 большевик и только 9 меньшевиков и эсеров.
27 сентября общее собрание организации РСДРП(б) города Енакиева приняло постановление:
«Учитывая безвыходное положение, которое создалось благодаря тактике мелкобуржуазных социалистов и «социалистов-патриотов», мы считаем единственным выходом — переход всей власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».
А на заводе дела шли неважно. Потье «руководил», сидя в Петрограде, где находилось правление Русско-бельгийского металлургического общества. Всю документацию и деньги он забрал с собой, уезжая из Енакиева. По существу, завод был без хозяев. Запасы сырья иссякали. Рабочим не выплачивали заработную плату. Почти прекратился выпуск металла.
Выход был только один: рабочие должны взять управление заводом в свои руки.
О свершившейся в Петрограде пролетарской революции енакиевцы узнали на второй день. Все труженики города вышли на улицу. Цвели радостью лица. Вспыхивали митинги. Рабочий класс праздновал свою великую победу.
В декабре 1917-го руководитель енакиевских большевиков Яков Друян привез из Петрограда давно ожидаемое Постановление Совета Народных Комиссаров, в котором говорилось о конфискации шахт, заводов, рудников, всего живого и мертвого инвентаря как на территории Петровского металлургического завода, Софиевского, Веровского, Бунговских, Нарьевских рудников, так и в Петрограде и вообще всего имущества, в чем бы оно ни состояло и где бы оно ни находилось, в России или за границей, принадлежащего Русско-бельгийскому металлургическому обществу.
Весь служебный и технический персонал был обязан оставаться на местах и исполнять свои обязанности.
За самовольное оставление занимаемой должности или саботаж виновные будут предаваться революционному суду.
Енакиевский завод был первым национализированным заводом в Донбассе.
Постановление СНК зачитали на общезаводском митинге. Тут же приступили к выборам рабочего правления. В результате бурных споров правление во главе с рабочим доменного цеха Еременко было утверждено общим голосованием.
«Помнится эпизод, разыгравшийся при выборах Элинсона, — вспоминал И. П. Бардин. — Будущий член правления Остров, выступая по кандидатуре Элинсона, по-видимому, музыканта по специальности, сказал: «Вот мы выбираем товарища Элинсона, а не сыграет ли он нам «Дунайские волны»? По-моему, это у него лучше получится, чем управление заводом».
На результатах голосования такая реплика нисколько не отразилась.
Затем было решено таким же порядком выбрать главного инженера завода — человека, которому могли бы доверять рабочие. Здесь мнение всех было единодушным: главным должен быть начальник доменного цеха Бардин.
— Согласны ли вы на предложение рабочих?
В своей книге «Жизнь инженера» И. П. Бардин откровенно признается, о чем он тогда думал:
«Все это было так необычно и неожиданно, так стремительно и ново, что я был сбит с толку.
В рабочее правление я войти отказался. Кто знает, надолго ли все это?.. Ведь Потье мне этого не простит, и я буду вынужден оставить завод.
Я заявил, что работать согласен, что буду во всем помогать, но в правление войти не могу. Меня избрали главным инженером завода и рудников».
С трудом, медленно налаживалась работа завода.
В феврале восемнадцатого делегация енакиевских металлургов выехала в Петроград за помощью. Поездка, пишет Иван Павлович, была в духе того времени: переполненные вагоны, выбитые стекла, постоянная проверка документов, долгие стоянки на каждой станции. Повсюду множество эшелонов с лошадьми, различным вооружением, военным скарбом и отступавшими войсками. Это было время немецкого наступления на Псков.
В Петрограде немецкое наступление чувствовалось во — всем. «Почти каждое утро я видел отправлявшиеся на фронт первые батальоны Красной гвардии. Плохо вооруженные, в штатской одежде солдаты с музыкой и красными флагами, ведомые командирами, шествовали по улицам Петрограда. За ними тянулись толпы провожавших матерей, детей, друзей. Зрелище было и величественным и грустным».
Делегацию енакиевских металлургов принял ответственный работник правительства Ларин. Он внимательно выслушал ходоков и подписал распоряжение комиссару, ведающему государственным банком, выдать заводу деньги, необходимые для расплаты с рабочими и организации дальнейшей работы. В обратный путь их сопровождали красноармейцы. Ехали в отдельной теплушке.
Казалось, дела поворачиваются к лучшему. Но в Енакиеве они увидели еще более грустную картину, чем до своего отъезда. Среди рабочих разнесся слух о том, что в деревнях делят землю, — если вовремя не приедешь, останешься без надела. Можно ли было удержать людей? Вековая мечта хлеборобов стала прекрасной явью. Советская власть дает землю тому, кто ее обрабатывает, на ней трудится. Как же можно оставаться на заводе тому, кто пришел сюда из деревни, кто в душе остался крестьянином!
Первая книга В.А.Мезенцева из научно-популярной трилогии «Энциклопедия чудес», замысел которой: рассказать о многих явлениях неживой и живой природы и дать этим явлениям материалистическое объяснение. Настоящее издание посвящено загадочным явлениям неживой природы. Гало, сияния, затмения, шаровые молнии, смерчи и торнадо, воздушные реки, тайны болот, зыбучих песков и пирамид, природа подземных катаклизмов: вулканов, землетрясений, цунами. Об этих и многих других явлениях автор собрал исторические сведения, дал объяснение происходящему.
Эта книга — попытка разобраться в неимоверно сложном, чрезвычайно запутанном а пестром мире человеческих суеверий, с научных позиций, в доступной для восприятия форме объяснить, что же в действительности скрывается если не за каждым (нельзя объять необъятное!), то хотя бы за наиболее типичными суеверными предрассудками. В поле зрения автора — и черные кошки и привидения, и амулеты, и предсказания будущего, и различные небесные «знамения», и множество других иррациональных поверий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о поисках и находках ученых, о вечной жажде открытий, о первопроходцах, уходивших «за горизонт», чтобы познать неизведанное, исследовать мир, в котором мы живем, постичь его загадки и тайны.
Эта книга о том, как люди открывали и продолжают открывать Землю. На страницах книги много интересных фактов из истории географических открытий. Читатель совершит путешествие в мир загадок живой и неживой природы нашей планеты. Загадочного в наш век еще немало. По мере изучения и освоения окружающего нас мира мы продолжаем сталкиваться с новыми загадками.
Дорогу перебежала черная кошка — быть неприятности. Разбилось зеркало — большое несчастье. Поговорить через порог — поссориться… Кто не знает этих примет, пришедших в наш век из далеких времен? Уже давно забыты причины, вызвавшие их к жизни, а нелепое суеверие все живет. Оно таится где-то в нашей памяти, рядом с огромным запасом полезных, нужных для жизни знаний, и вылезает наружу даже помимо нашей воли.
«Я вхожу в зал с прекрасной донной Игнасией, мы делаем там несколько туров, мы встречаем всюду стражу из солдат с примкнутыми к ружьям штыками, которые везде прогуливаются медленными шагами, чтобы быть готовыми задержать тех, кто нарушает мир ссорами. Мы танцуем до десяти часов менуэты и контрдансы, затем идем ужинать, сохраняя оба молчание, она – чтобы не внушить мне, быть может, желание отнестись к ней неуважительно, я – потому что, очень плохо говоря по-испански, не знаю, что ей сказать. После ужина я иду в ложу, где должен повидаться с Пишоной, и вижу там только незнакомые маски.
«В десять часов утра, освеженный приятным чувством, что снова оказался в этом Париже, таком несовершенном, но таком пленительном, так что ни один другой город в мире не может соперничать с ним в праве называться Городом, я отправился к моей дорогой м-м д’Юрфэ, которая встретила меня с распростертыми объятиями. Она мне сказала, что молодой д’Аранда чувствует себя хорошо, и что если я хочу, она пригласит его обедать с нами завтра. Я сказал, что мне это будет приятно, затем заверил ее, что операция, в результате которой она должна возродиться в облике мужчины, будет осуществлена тот час же, как Керилинт, один из трех повелителей розенкрейцеров, выйдет из подземелий инквизиции Лиссабона…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
«Что касается причины предписания моему дорогому соучастнику покинуть пределы Республики, это не была игра, потому что Государственные инквизиторы располагали множеством средств, когда хотели полностью очистить государство от игроков. Причина его изгнания, однако, была другая, и чрезвычайная.Знатный венецианец из семьи Гритти по прозвищу Сгомбро (Макрель) влюбился в этого человека противоестественным образом и тот, то ли ради смеха, то ли по склонности, не был к нему жесток. Великий вред состоял в том, что эта монструозная любовь проявлялась публично.
Отец Бернардо — итальянский священник, который в эпоху перестройки по зову Господа приехал в нашу страну, стоял у истоков семинарии и шесть лет был ее ректором, закончил жизненный путь в 2002 г. в Казахстане. Эта книга — его воспоминания, а также свидетельства людей, лично знавших его по служению в Италии и в России.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.