Барабаны Перна - [64]

Пьемур продолжал наблюдать за выгрузкой, ощущая, как в нем растет негодование: как они смеют вторгаться в его владения, нахально разбивать лагерь под самым его носом, разжигать костры, вешая над ними огромные котлы, — словом, вести себя как дома! Ведь это его река, здесь пасется его Дуралей. И хозяин здесь — он, Пьемур, а вовсе не они со всем своим скарбом, котлами и палатками.

А что если мимо пролетят Древние? Ну и шум тогда поднимется! Не соображают они, что ли? Устроились у всех на виду!

Его вывели из задумчивости голодные крики Фарли. Дуралей тем временем по обыкновению с аппетитом уничтожал всю зелень вокруг себя. Пьемур рассеянно достал из висевшей на ремне сумки горсть орехов — он держал их там специально для того, чтобы успокаивать королеву. Фарли с достоинством приняла его подношение, но не преминула недовольным чириканьем намекнуть, чтобы он не рассчитывал этим ограничиться.

Жуя орех, Пьемур прикидывал: кто же эти люди и что им здесь нужно? Вот кучка пришельцев отделилась от толпы людей, суетящихся вокруг палаток, наполняющих водой из реки огромные котлы, и целенаправленно зашагала к дальнему концу луга, где все разбрелись в разные стороны. На солнце сверкнули длинные ножи — и тут Пьемур мгновенно понял, кто эти люди и что им нужно.

Это южане прибыли собирать холодильную траву, которая налилась целебным болеутоляющим соком. Он сердито сморщил нос: им понадобится не один день, чтобы убрать все поле; каждый котел должен кипеть три дня, чтобы жесткая трава как следует разварилась; потом сок должен как следует загустеть, чтобы из него получился холодильный бальзам. Пьемур знал, что из самого чистого снадобья мастер Олдайв путем каких-то манипуляций изготовляет порошки для внутреннего употребления.

Он глубоко вздохнул: ясно, что пришельцы останутся здесь надолго. Правда, от них до его лагеря добрый час ходьбы, и при желании он может себя не обнаруживать. Но и на таком удалении никуда не спрячешься от вони кипящей холодки: ее запах разносится далеко, а ветер дует чаще всего с моря. Какая досада — его вынуждают сниматься с места именно сейчас, когда он так славно устроился и может прокормить себя, Фарли и Дуралея, когда у него есть убежище от ночных тропических ливней и нашествий Нитей.

«А может, это все-таки не южане, а рабочий отряд с севера?» — подумал он. Мальчик знал, что мастер Олдайв предпочитает целебные травы, выросшие на юге, — вот почему Сибел не так давно ездил сюда и вернулся с мешками лекарственного сырья. Неужели он мало привез? Или это новое соглашение с Древними, которые, разумеется, не станут отказывать Главному лекарю…

Но у северных кораблей паруса многоцветные… Менолли не раз говорила ему, что моряки очень гордятся затейливыми узорами своих парусов. Нет, судя по простым красным парусам, это скорее всего Южане: всем известно, что они стремятся где только можно нарушить северные обычаи. Да и сборщики работают с ловкостью, которая приходит только с опытом.

Пьемур усмехнулся. Ясно одно: показываться им сейчас не стоит, а то как пить дать впрягут в работу. Он возьмет с собой самое необходимое и, обойдя их сторонкой, проберется на восток, к морю, — подальше и от них, и от вони кипящей холодилки.

Мальчик связал свои пожитки в узелок, свернутый из плетеной подстилки, и обвязал стеблем лианы, не обращая внимания на верещание Фарли, которая явно не одобряла ни его действий, ни того, что он остается глух к ее все более настойчивым просьбам о пище. Он окинул взглядом свой маленький шалаш и решил, что кто-нибудь, охотясь в лесу, может случайно набрести на его самодельное жилище. Тогда он разобрал плетеные циновки и спрятал их в густых зарослях кустарника. Правда, с утоптанной поляной ничего не поделаешь, но он все же взрыхлил прибитую землю и разбросал тут и там сухие листья, чтобы она походила на естественную лужайку. Потом, спеша утихомирить разбушевавшуюся Фарли, направился к реке. В ловушке, привязанной к затонувшему дереву, которое служило ему защитой от Нитей, оказался вполне приличный улов — даже больше, чем смогла осилить юная королева. Выпотрошив оставшуюся рыбу, Пьемур завернул ее в широкие листья и добавил к своей поклаже. После недолгих колебаний он снова забросил ловушку в воду. Наверняка ее никто не заметит, если только не набредет случайно, что маловероятно. А с рыбой, которая в нее попадется, ничего не случится. Пусть пока остается, зато потом, когда он вернется сюда, будет чем поживиться.

Он миновал лес, окаймляющий просторную равнину, и, дойдя до впадающего в реку ручья, остановился напиться и дать передышку Дуралею. Короткие ножки малыша быстро уставали, и, хотя он был еще совсем легкий, однако, в тех случаях, когда Пьемур, сжалившись, нес его на руках, почему-то начинал стремительно тяжелеть. Фарли стрелой носилась взад-вперед время от времени взмывая высоко над деревьями, и сердито покрикивала. И Пьемур, не понимая ее выкриков, все же не сомневался, что они адресованы незваным пришельцам.

— Хоть ты их не боишься, — проговорил Пьемур, когда королева вернулась к нему на плечо, ожидая ласки. Мальчик стал поглаживать ее по голове, а она, прильнув к его руке, нежно замурлыкала, как бы прося продолжать, и легонько обвила хвостом его шею. — Если бы они не варили холодилку, я бы с удовольствием с ними познакомился.