Баопу-Цзы - [5]
И здесь встает простой и тоже обывательский вопрос: в какой мере мы можем доверять и следовать советам (например, медицинским) Гэ Хуна? Ответ весьма прост: мы можем следовать им в том случае, если они не вступают в противоречие с принципами современного нам научного знания. В противном случае лучше воздержаться.
Среди медицинских и гигиенических советов Гэ Хуна много совершенно бесспорных: кто, например, усомнится в том, что желательно спать по восемь часов в сутки или что желательно избегать неумеренности в еде? Но вряд ли стоит следовать замечательному совету полоскать рот винным уксусом для ухода за зубами или принимать пилюли с ртутью и мышьяком для продления жизни и обретения бессмертия. Есть, правда, и моменты спорные: в состоянии ли современная медицина однозначно высказаться за или против даосской дыхательной гимнастики или сексуальной практики?
Некоторые примеры инженерного гения Гэ Хуна просто удивительны — чего стоит хотя бы описание летательного аппарата тяжелее воздуха (типа планера с винтом) из 15-й главы "Баопу-цзы" (а рядом с ним — описание мази, которой надо натереть ноги, чтобы начать левитировать!). Но все-таки важнее всего, что ум Гэ Хуна открыт и совершенно антидогматичен. И если К. Ясперс писал о "философской вере", то даосскую веру автора "Баопу-цзы" вполне можно назвать "научной верой". Так что оккультист Гэ Хун — скорее сциентист и эмпирик, чем мистик-иррационалист и визионер.
Некоторые аспекты медицинских воззрений Гэ Хуна успешно разрушают созревшие в современном массовом сознании стереотипы. Так, весьма распространено представление, что "здоровая" восточная медицина — это сплошные "травки", а "гнилая" западная — одна только "химия". Нет большего заблуждения! Ведь в Европе до того, как в XVI в. Парацельс (ученый, типологически весьма близкий Гэ Хуну) начал лечить сифилис ртутью, действовал запрет античного врача Галена (II в.) на употребление любых лекарственных препаратов, кроме растительных, а китаец Гэ Хун в IV в. высмеивает поборников исключительного траволечения и поет подлинный гимн химии и химикалиям, металлам и минералам (4-я глава)!
Рассмотрим вкратце содержание "Баопу-цзы" ("эзотерический" раздел).
Учению о Дао-Пути, даосской онтологии и метафизике посвящены (частично) 1-я, 9-я и 18-я главы "Баопу-цзы". Надо сказать, что метафизика — не самая сильная сторона Гэ Хуна и здесь он мало оригинален (недаром 1-я глава "Баопу-цзы", особенно ее первая половина, по существу, является просто хорошим парафразом 1-й главы "Хуайнань-цзы" — знаменитого даосского компендиума II в. до н. э.). Гэ Хун стремится поскорее покинуть метафизические выси и вернуться к проблемам практическим — будь то преимущества отшельнической жизни, критика суеверий и простонародных культов или методы даосского созерцания.
2-я, 3-я, 5-я и многие другие главы посвящены критике обывателей (су), с порога отвергающих веру в физическое бессмертие, бессмертных и даосские методы обретения бессмертия. Гэ Хун показывает себя здесь отличным полемистом, использующим как логические, так и эмпирические и исторические аргументы.
Алхимия подробно рассматривается Гэ Хуном в 4-й ("великие эликсиры бессмертия"), 11-й (фармакология и криптоботаника "бессмертия") и 16-й (златоделие, аурифакция) главах его трактата.
9-я глава по преимуществу критикует народные верования, суеверия и так называемые непристойные культы (инь сы). Если бы здесь Гэ Хун, увы, не апеллировал к репрессивному аппарату власть имущих и палачу, то его по уровню рационалистичности и едкости вполне можно было бы сравнить с Вольтером или Гольбахом.
10-я и 12-я главы посвящены рассмотрению соотношения даосизма и конфуцианства; для Гэ Хуна даосизм — корень (основное, главное), а конфуцианство — верхушка (производное и второстепенное). Здесь Гэ Хун также объясняет разницу между совершенным мудрецом и бессмертным, тратя немало усилий, чтобы доказать (особенно в 12-й главе), что Конфуций отнюдь не был всеведущ и часто проявлял элементарную неосведомленность.
14-я и 20-я главы раскрывают тему важности поисков истинного даосского учителя, под руководством которого только и можно заниматься подлинной даосской практикой. Здесь же Гэ Хун обрушивается на различных шарлатанов и проходимцев от даосизма, богатеющих на легковерности и наивности обожающих их последователей.
17-я глава посвящена искусству отшельнической жизни и всевозможным средствам, защищающим от горной нечистой силы, готовой атаковать незадачливого анахорета и уничтожить его. Особое внимание Гэ Хун уделяет различным формам экзорцизма и защитительной магии, прежде всего даосским амулетам и талисманам.
19-я глава по большей части представляет собой каталог даосских текстов, имевшихся в библиотеке учителя Гэ Хуна — даоса Чжэн Сы-юаня. Этот весьма репрезентативный каталог может считаться непосредственным формальным предшественником первого варианта "Даосского канона" — "Дао цзана", появившегося столетие спустя благодаря трудам даоса Лу Сю-цзина.
Остальные главы в основном содержат споры с обывателями-оппонентами, ответы на вопросы сочувствующих и описания различных "малых" даосских методов — гимнастики
Эта книга необычна, потому что необычен сам предмет, о котором идет речь. Евнухи! Что мы знаем о них, кроме высказываний, полных недоумения, порой презрения, обычно основанных на незнании или непонимании существа сложного явления. Кто эти люди, как они стали скопцами, какое место они занимали в обществе? В книге речь пойдет о Китае — стране, где институт евнухов существовал много веков. С евнухами были связаны секреты двора, придворные интриги, интимные тайны… Это картины китайской истории, мало известные в самом Китае, и тем более, вне его.
В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.
Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.
Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.
В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.
В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.