Банзай, земляне! - [6]

– Че, запусти червя, – распорядился сержант.

Боец скинул вещмешок и блаженно расправил плечи. Достал из бокового кармана рюкзака катушку тонкого оптоволоконного шнура с крошечным глазком камеры на конце. Присел на камень. Устроил катушку на коленях. Подключил идущий от нее витой шнур к разъему на своей сфере. Опустил на лицо черные очки-полумаску. Червь ожил. Зашевелил головой, подчиняясь сенсорам, улавливающим движения зрачков бойца. Скользнул на землю и быстро пополз вперед, змейкой извиваясь между камнями. Че пальцем придерживал рычажок, регулирующий скорость вращения катушки.

– Вижу над обрывом два зеленых рыла, – сообщил он, когда червь достиг изгиба каньона. – Смотрят через оптику в нашу сторону. Стволы у них обстоятельные. Вроде ручных луч-мастеров с сильной оптикой. Прямо под ними в скале расщелина от верха до самой земли. Я вот думаю, что по ней подняться можно. Там даже скобы кое-где в камень вбиты для пущего удобства. Ее-то зеленые и сторожат.

– У этих карма тоже никудышная, – рассудил сержант. – Отправляем на реинкарнацию.

– Вопрос одной осколочной гранаты с подствольника, – Клюв любовно погладил своего мага.

– А если остальные там окопались по самые уши и в ответ тоже чего-нибудь пришлют с некислым тротиловым эквивалентом?

– Это они могут, – признал Клюв.

– Другие предложения будут? – сержант досадливо глянул на Кумара. С экстрасенсом, чутко прорицающим все телодвижения живой силы противника, воевать было куда проще. Сейчас бы могли точно узнать, что наверху делается. Кто в кустах с хронической дизентерией отсиживается, а кто миномет к прицельной стрельбе готовит. Чующий, потерявший нюх, – не боец, а пятьдесят кило живой обузы.

– А я вот думаю: как эти уроды узнали, что мы идем? – подал голос Че, продолжая наблюдать за обрывом. – Ведь верно – сидят и целенаправленно ждут, что кто-то появится с этой стороны.

– Может, они совсем и не нас ждут, – предположил Клюв. – Мало ли: междоусобица какая у них на этой планете творится? Случаются такие разборки между своими и у нас, и у них тоже.

– Они именно нас учуяли, – доложил Кумар. – Я сейчас почувствовал, как по моему сознанию кто-то чужой ползает.

– Че, похожи эти двое на храмовников? – спросил сержант.

– Наверняка не скажу. Мне, кроме их рож, ничего не видно.

– Значит, считаем их храмовниками, пока не доказано обратное. Кумар! Ты тут хлестанулся, что можешь от третьего глаза другого экстрасенса спрятаться.

– Могу, товарищ сержант.

– А чтобы еще и нас спрятать, твоих талантов хватит?

– Тех, кто рядом стоит, – почти наверняка, товарищ сержант. Только мне сперва дунуть надо слегка.

– Это чтобы мы потом полдня тебя на носилках таскали? Отставить.

– Мне совсем чуть-чуть надо. Просто чтобы подсознание расшевелить.

– Стрелять в нужную сторону ты после этого сможешь?

– Так точно. В сторону смогу.

– Ладно, – решил сержант. – Разрешаю. Кури, но только в пределах необходимого для выполнения поставленной боевой задачи. Хоть какую-то пользу родине причинишь на этом острове. Раз не можешь учуять скрытого от глаз противника, назначаю тебя старшим… хм… – Он задумался на секунду, подбирая подходящее название для новой воинской должности: – Старшим напускателем тумана, что ли… Или нет! Будешь у нас специалистом по пси-защите. Сокращенно СПЗ. К исполнению новых обязанностей приступить немедля. Вопросы будут?

Командование негласно поощряло употребление легких наркотиков бойцами из ГМП, поскольку это обостряло экстрасенсорные способности. В некоторых частях чующим специально выдавали плитки земного гашиша или юнгарской сахарной смолы, как другим бойцам выдавали витамины и прозванные озверином пилюли, стимулирующие выработку норадреналина и прочих нейрогормонов. Так что кличка Кумар прилипала едва ли не к каждому третьему армейскому экстрасенсу. Боец достал из вещмешка самодельный бульбулятор на базе алюминиевой банки из-под пива, зарядил его щепоткой травы из пухлого целлофанового пакета и с энтузиазмом чиркнул зажигалкой.

– Было мне видение, бойцы, – начал сержант. – Один из вас взял в руки Лыбыча и, не таясь, пошел в сторону скопления сил противника. Черти наверху разволновались, всей кучей с обрыва повысовывались, даже вниз полезли, чтобы святую реликвию отбить. Тут-то мы их всех и постреляли.

Бойцы ничего не говорили несколько секунд.

– Верное самоубийство, – наконец произнес Клюв, озвучив общее мнение.

– Необязательно, – возразил сержант. – У орков вся жизнь на религии крепко замешана. Они в человека, несущего их священную черепушку, стрелять не станут.

– Не станут, – подтвердил Мазёвый. – Я бойца знаю, который в страшной переделке один из трех взводов выжил. Ушел от зеленых, прикрываясь Лыбычем, как заложником.

– Главное, раздразнить их хорошенько, – продолжил сержант. – Надругательство какое-нибудь над черепом совершить, к примеру. Ну, не мне вас этому учить. По части надругательств вы и сами большие мастера. Главное, сделать так, чтобы зеленые про нас забыли и сосредоточились на действиях осквернителя. Задача понятна?

– Я пойду, – вызвался Мазёвый.

– Сиди! – запротестовал Клюв. – Если орки твои нежные музыкальные ушки пообрывают, эхолов останется только послюнявить и затолкать в чью-нибудь задницу. Вибрации Вселенной никто, кроме тебя, толком слушать не умеет. Я Лыбыча нашел, я с ним и пойду.