Банкротство - [4]

Тьельде. Кое-кто из друзей начал сбор пожертвований в пользу фру Меллер, чтобы она могла открыть ресторан при клубе.

Фру Тьельде. Бедняжка, она не оберется хлопот по кухне!

Сигне. Неужели Меллеры не просили передать нам привет?

Тьельде. Наверное, просили. Я не обратил внимания.

Хамар (выходивший на веранду, теперь вернулся). Ну, а сам Меллер... Что он говорит? Что делает?

Тьельде. Сколько раз повторять: не знаю.

Вальборг (в продолжение этого разговора ходит взад и вперед, время от времени останавливаясь). Хватит и того, что успел наговорить и наделать,

Тьельде (все время продолжавший пить и есть, становится более внимательным). Что ты хочешь сказать, Вальборг?

Вальборг. Будь я его дочерью, я никогда в жизни не простила бы ему.

Фру Тьельде. Милая Вальборг, не говори так!

Вальборг. Почему? Человек, который навлек на свою семью такой позор и несчастье, не заслуживает снисхождения.

Фру Тьельде. Каждый из нас нуждается в снисхождении.

Вальборг. Ну да, конечно, в определенном смысле. Но я говорю о другом. Я никогда не смогла бы любить и уважать такого отца, никогда не простила бы ему, что он так жестоко меня обманул.

Тьельде (отодвигает прибор, встает). Обманул тебя?

Фру Тьельде. Ты уже сыт? Поешь еще.

Тьельде. Спасибо, хватит.

Фру Тьельде. Еще стаканчик вина?

Тьельде. Я же сказал, больше не хочу. Обманул тебя. Но в чем?

Вальборг. Да разве это не худший из обманов, если по его милости я занимаю в обществе положение, на которое не имею права, вращаюсь в кругу, где не должна находиться? Ведь на самом деле все, что у меня есть, вовсе не мое, и вся моя жизнь построена на лжи. Мои привычки, мои туалеты — все это мыльный пузырь! А если у меня вдобавок такой характер, что мне приятно сознавать себя дочерью богатого человека, и я охотно пользуюсь своим положением, пользуюсь без оглядки, без удержу, и вдруг в один прекрасный день узнаю, что мое богатство краденое и то, что мне дал отец, то, в чем он меня убедил,— ложь... Разве удивительно, что мое презрение и гнев тоже будут безудержны?

Фру Тьельде. Дитя мое, ты еще очень мало знаешь жизнь. Ты не понимаешь, как случаются подобные не­счастья... Боже мой, дитя, ты не ведаешь, что говоришь!

Хамар. Вздор! Меллер получил по заслугам. Жаль, что он не слышал твоих слов, Вальборг!

Вальборг. Нанна сказала их ему.

Фру Тьельде. Его родная дочь! Так вот о чем вы пишете друг другу в письмах? Да простит господь вас обеих!

Вальборг. Господь никогда не взыщет за правду.

Фру Тьельде. Дитя, дитя!

Тьельде (подходит к Вальборг). Ты, как видно, просто не понимаешь, что такое коммерция. Сегодня по­везло, завтра нет.

Вальборг. Я в это не верю. Торговля не лотерея.

Тьельде. Честная торговля, конечно, нет.

Вальборг. Я про нее и говорю. Я осуждаю только нечестную.

Тьельде. Даже самый честный торговец не застрахован от превратностей судьбы.

Вальборг. Если превратности судьбы грозят крахом, честный человек никогда не станет скрывать это от семьи и кредиторов. Подумать только, как Меллер обманул своих близких!

Сигне. У Вальборг на уме одна торговля!

Вальборг. Меня с детства привлекала коммерция. Я и не думаю это скрывать.

Сигне. И воображаешь себя в ней знатоком?

Вальборг. Ничуть; просто она мне нравится, и я по мере сил стараюсь в нее вникнуть.

Хамар. Чтобы судить об истории с Меллером, не надо быть знатоком торговых дел. Каждому было ясно, что он живет не по средствам. А его семейство! Да они просто купались в роскоши. Стоит вспомнить Наннины платья...

Вальборг. Нанна — мой лучший друг; и я не желаю слышать о ней ничего дурного.

Хамар. Простите, ваше высочество. Я только хотел сказать, что можно быть дочерью очень богатого чело­веками все же держаться не так высокомерно и быть не такой тщеславной, как особа — особа, которую я не осмеливаюсь назвать.

Вальборг. Нанна ничуть не высокомерна и не тщеславна. У нее цельная и честная натура, но она создана быть тем, чем она себя считала,— дочерью богатого человека.

Хамар. Ну, а как она теперь справляется с ролью дочери банкрота?

Вальборг. Превосходно. Нанна отправила на аукцион все свои драгоценности, все наряды, все до последней булавки. То, что она сейчас носит, заработано ею самой или взято в долг, который она потом отработает.

Хамар. Осмелюсь спросить, неужто она осталась даже без чулок?

Вальборг. Она отправила на аукцион все, что у нее было.

Хамар. Знай я это, обязательно поехал бы на рас­продажу.

Вальборг. Еще бы! Там было чем позабавиться, и нашлось довольно бездельников, которые не отказали себе в этом удовольствии.

Фру Тьельде (не вставая со стула). Дети, дети!

Хамар. Ах да, кстати о безделье. Оно, наверное, тоже пошло с молотка вместе с остальным имуществом фрекен Нанны? Ей-богу, я в жизни не видывал другой такой бездельницы.

Вальборг. Нанна считала, что ей незачем работать.

Тьельде (подходит к Вальборг). Мы не закончили разговора, Вальборг; ты не понимаешь, что в коммерческих делах положение меняется каждую минуту. Каждый следующий день может принести удачу. Вот почему делец — вовсе не обманщик. Он сангвиник, если хочешь — поэт, которого увлекает воображение. А порой он истинный гений, который предчувствует землю там, где другие мореплаватели не видят ничего, кроме безбрежного океана.