Банковская тайна времен Оранжевой революции - [21]

Деньги в распоряжении Кабмина оказались случайно. В последний год перед выборами власть распродала часть госсобственности. На счета государства поступило гораздо больше денег, чем планировалось. План по приватизации на тот год составлял 2,1 млрд. грн., а уже по итогам семи месяцев продажа государственного имущества дала 7,3 млрд. К сентябрю были собраны уже почти 9 млрд., а к концу года — дополнительно 500 млн. грн. Хитами продаж стали «Криворожсталь» — 4,3 млрд. грн., «Павлоградуголь» — 1,4 млрд. грн. и горно-обогатительные комбинаты, входившие в состав «Укррудпрома», — более 1,2 млрд. грн.

К началу сентября на счетах Госказначейства скопилось 18,9 млрд. грн. Вместе с остатками на счетах в коммерческих банках в распоряжении центральных органов оказалось 20,3 млрд. грн. Правительство приняло политическое решение потратить их на социальные выплаты. Такой шаг был интересным с точки зрения покупки голосов, однако экономические предпосылки здесь отсутствовали. В будущем это создало значительную турбулентность для Пенсионного фонда, которая не устранена до сих пор. Это яркий пример того, как нельзя тратить доходы от приватизации. Впервые появился прецедент финансирования дефицита Пенсионного фонда из госбюджета. По иронии судьбы, решать проблему приходится тому же правительству, которое ее создало.

Деньги начали перечисляться примерно со второй половины сентября. К концу года остатки на счетах правительства сократились на 9,9 млрд. грн. Общий объем средств Кабинета министров в банках и НБУ за последние четыре месяца уменьшился на 14,7 млрд. грн. По приблизительным расчетам, население в сентябре — декабре дополнительно получило от 9,7 до 11,8 млрд. грн.

Уже сам факт социальных выплат говорил о том, что политика и экономика в Украине не живут отдельно друг от друга. Выплата надбавок к пенсиям сопровождалась обильной риторикой власти и оппозиции. Первые заявляли о своей «народности», вторые их критиковали. А в Национальном банке царила растерянность, потому что мы внезапно столкнулись с угрозой масштабной инфляции.

НБУ заказал компании GfK исследование, чтобы выяснить, на что пенсионеры израсходуют полученную от государства доплату к пенсии. Мы хотели знать, какая часть денег пойдет на валютный рынок, какая на потребительский, а сколько придется на сбережения.

Результаты оказались неплохими. Почти все пенсионеры собирались сначала потратить около 10 % на продукты, одежду, обувь и оплату коммунальных услуг. Однако значительную часть денег они планировали отложить. Причем 83 % пенсионеров для этого собирались использовать гривну и лишь 3 % — валюту. Более половины откладываемой гривны должно было пойти на депозиты в банках.

Это означало, что существенной угрозы именно от социальных выплат быть не может. Обнадеженный результатами исследования, я дал прогноз, что 810 % социальных выплат осядут в банках, и призвал банки активизировать пенсионные программы.

Исследование GfK было верным. Однако оно фиксировало настроения на начало сентября. А уже очень скоро все изменилось.

Главная опасность выплат была не в нарушении монетарных параметров, а в пробуждении инфляционных ожиданий. Хотя население не планировало тратить большие суммы на потребительском рынке, оно верило, что цены обязательно будут расти. Сработал печальный опыт гиперинфляции начала 1990-х. Все понимали, что правительство начало печатать и раздавать деньги. Ничем иным, кроме инфляции, это закончиться не могло.

Пришлось призывать правительство обеспечить товарное покрытие для увеличенных социальных расходов. Кабмин ответил, что дефицита быть не может, и предпринимать ничего не стал. Напрасно. По итогам сентября отток денег из бюджета превысил поступления на 4,7 млрд. Это не могло не отразиться на ценах. Правительство не позаботилось о насыщении рынка товарами. В итоге большее количество денег стало охотиться на прежний объем товара.

Рассчитывать на банки в тех условиях было нельзя. Они не хотели привлекать деньги населения на депозиты, потому что у них был избыток ресурсов. Для абсорбирования денежной массы пришлось бы повысить процентные ставки, но в этом не было никакой необходимости.

В итоге возникла описанная в учебниках инфляция спроса. Население, получив на руки деньги, направилось покупать продовольствие, одежду и бытовую технику. Если за первые восемь месяцев потребительские цены увеличились на 4,3 %, то к декабрю — уже на 12,3 %. За последние четыре месяца 2004 года продукты питания подорожали в среднем на 15,3 %, а мясо и птица — на 48,6 %. От еще большей инфляции спас лишь ажиотажный спрос на иностранную валюту.

Не только выплаты стали причиной инфляции. Опасные тенденции уже существовали в начале осени. Например, опережающими темпами росли цены производителей (24,1 % за год), из-за зернового кризиса 2003 года дорожали хлеб и корма для животноводства, повышались мировые расценки на нефть и металлопродукцию.

Сказывалась на инфляции волатильность котировок EUR/USD — львиная доля товаров в Украину импортировалась из еврозоны, а евро в то время активно дорожал против доллара. Фактически из Европы в нашу страну ввозили инфляцию.