Банкир - [5]

Карась. Я ему говорил, но он и слушать не хочет. В договоре, говорит, этого не было.

Роман. Какая неприятность!..

Входят и .

Таня. Не могу представить себе: вселенная не имеет границ…

Тарас. И чувства человека не имеют границ…

Таня(смотрит на Тараса). Вы так думаете?..

Тарас. Да.

Таня. Роман Степанович, скажите: человеческие чувства имеют границы?

Роман. Не знаю… (Уходит.)

Картина вторая

Банк. Кабинет Романа Степановича. и .

Андрей. Сегодня Чайка уходит в отпуск, а послезавтра я. Мы решили ехать в Одессу, из Одессы теплоходом до Батуми, потом — Тбилиси, из Тбилиси до Орджоникидзе машиной…

Карась. И обязательно остановитесь в Пасанаури, — там, брат, такие шашлыки! Божественные шашлыки!..

Андрей. Остановимся… Берите отпуск, Василий Петрович, и едем вместе. Вы себе представляете, какое это будет путешествие!

Карась. Я бы с удовольствием, но сейчас не могу.

Андрей. А если мы с Чайкой сагитируем одну девушку поехать с нами?.. Девушка эта, кажется, увлеклась астрономией, что может причинить одному моему приятелю большую сердечную неприятность… Не так ли?..

Карась. А разве Таня?..

Андрей. Точно не знаю, но думаю, что вам лучше поехать с нами, и где-то около Казбека мы с Чайкой поднимем бокал за новую пару…

Карась. Это было бы здорово…

Андрей. Итак — едем?

Карась. Придется, я и сам об этом думал… Давай руку!.. Только, чтобы…

Андрей. Поедет с удовольствием, гарантирую…

Карась. Ох, и поездка будет!.. У меня есть список всех шашлычных, где из барашка легенды творят…

Андрей. Захватите с собой… Погуляем как следует… Так готовьтесь… Я пойду, а вы распорядитесь, чтобы мне деньги выдали.

Карась. Деньги… денег я дать не могу. Роман Степанович пока что запретил, хочет с тобой поговорить…

Андрей. Почему?

Карась. Конфликт…

Андрей. Ну, это мелочь, вы же сами видели… Конфликт я выиграю — ясно, как день.

Карась. Я и забыл о нем… Боюсь, что твой конфликт сорвет нашу поездку. А будет очень жаль. Ты на меня не обижайся, но я без Романа Степановича денег дать не могу.

Андрей. Удивляюсь… не ждал я от него… Скажу откровенно, не будь он отцом Чайки, я бы ему устроил изрядный скандал. Это же… это… издевательство — больше верить первому встречному, чем мне!.. Придется поговорить с ним серьезно…

Карась. Поговори, настроение у него неважное.

Андрей. В этих стенах не по настроению дела решаются, а по закону.

Карась. По закону…

Входит .

Ступа. Привет…

Карась. Привет, садитесь.

Андрей. Предупредите Романа Степановича, что я скоро буду. (Ушел.)

Ступа. Чего же это вы вчера не зашли? Я вас ждал…

Карась. Роман поручил мне докладную записку по делу Андрея. Занялся анализом, и так весь вечер прошел…

Ступа. Ну и как?

Карась. Посмотрим…

Ступа. Проштрафился зятек?

Карась. Кажется…

Ступа. А я вот не дождусь хотя бы какого-нибудь штрафного для моей Тани…

Звонит телефон.

Карась. Слушаю… Так… один миллион двести тысяч?.. Вечером получите… Почему вечером?.. Подторгуем, у меня ведь станка нет… Да. Распоряжение есть. (Положил трубку.) Вы, Макар Иванович, о дочери вашей так не говорите. Она девушка хорошая.

Ступа. Не уважай я вас, я бы посоветовал вам на ней жениться. Ой!.. Еще и сейчас бок болит…

Карась. Я, Макар Иванович, как раз о Тане и хотел с вами поговорить. Жаль, мне в последнее время никак не удается ее встретить.

Ступа. Вот и хорошо, и не встречайте! Этой ночью чуть меня не убила.

Карась. Как?

Ступа. Был у меня Шапиро. Засиделись часов до двенадцати, говорили про международную политику и выпили графинчик на корешках настоенной. Он ушел, а я лег в садку под грушей — под той, самой высокой, знаете? — в доме душно. Только задремал, слышу — кто-то на грушу карабкается. «Кто там?» — спрашиваю. И слышу: «Спи, отец! Это я лезу звезды наблюдать…» И полезла с моим биноклем. Хороший бинокль у меня, цейсовский. Еще когда с деникинцами бился в партизанском отряде, один офицер саблей наградил меня: видите — шрам? (Показывает на лоб.) А я черпаком огрел его по голове, — я тогда поваром был в отряде. Хороший черпак был, дубовый… Голову пробил и сам треснул… Тогда я бинокль и снял с офицера. Так вот, с этим биноклем влезла моя Таня высоко на грушу и смотрит на звезды. «Слезай! — кричу. — Упадешь, бинокль разобьешь!» А она: «Спи, отец, я астрономией занимаюсь». Познакомилась тогда с астрономом и совсем сдурела…

Карась. А он ходит к вам?

Ступа. Да нет. Если б уж ходил…

Карась. Фу… Дальше?

Ступа. Я задремал; и, видно, потому, что про бинокль вспомнил, начало мне сниться: снова война… бой страшный кипит… Я не выдерживаю, отпрягаю коня от походной кухни, хватаю дубовый черпак и лечу в самую гущу. Бью черпаком, трещат лбы у деникинцев… Как вдруг прямо с неба аэроплан и — на меня! А в нем тот офицер, которого я черпаком убил. Смотрит на меня, хохочет — ударил аэропланом и улетел. Упал я с коня и подняться не могу. Вдруг слышу: «Отец, отец, это я с груши на тебя упала…» Встал я, а она плачет. «Бинокль, спрашиваю, не разбила?» — «Нет», — и всхлипывает.

Карась(встревоженно). Что с Таней?

Ступа. Что!.. Замечталась там на груше и в такой серьезный сон вмешалась — полетела на меня!

Карась. Что же с ней?