Банкир - [2]

— Люди с белыми лицами, — заговорил я, пока мы осторожно прокладывали курс через мраморный простор вестибюля, минуя простых смертных с отвисшими челюстями, — они что, идут за нами?

— Конечно, — сказал Гордон. Было ясно, что сколько-то из них зашли вслед за нами и в лифт. Гордон все время с подозрением оглядывался. Остальные, как мы поняли, судя по его нежеланию выйти в коридор на верхнем этаже, ожидали нашего прибытия.

— Все в порядке, — ободряюще сказал я Гордону. — Не забывайте, мы все еще мокрые.

— Генри не мокрый, — ответил он, озабоченно оглядывая председателя.

— Мы же вместе, — сказал я. — Все будет хорошо.

Гордон посмотрел с сомнением, но в конце концов позволил своим провожатым вывести себя из лифта. Белые лица, похоже, расступались перед нами, освобождая путь.

По коридору к нам уже спешил личный помощник председателя, но тот остановил его коротким жестом и велел не допускать никого в зал заседаний, пока он не позвонит в колокольчик; и мы с Гордоном прошлепали в мокрых ботинках по толстому зеленому ковру к длинному полированному столу из красного дерева. Гордон согласился сесть в одно из комфортабельных кожаных кресел, окружающих стол, а по бокам сели мы с председателем, и теперь уже Генри Шиптон спросил, здесь ли еще люди с белыми лицами.

— Конечно, — сказал Гордон, поглядев вокруг. — Они сидят на всех стульях вокруг стола. И стоят за ними. Целая толпа. Вы же сами видите!

— Во что они одеты? — спросил председатель. Гордон озадаченно посмотрел на него, но ответил достаточно просто:

— В белые костюмы, конечно. С черными пуговицами. Впереди, сверху вниз, три большие черные пуговицы.

— Все? — спросил председатель. — Все одинаково?

— Ну да, конечно.

— Клоуны! воскликнул я.

— Что?

— Белые клоуны.

— О, нет, — сказал Гордон. — Это не клоуны. Они не смешные.

— Белые клоуны грустные.

Гордон недоуменно насупился и принялся внимательно разглядывать своих невидимых визитеров.

— Как тут быть? — раздумывал председатель; но обращался он преимущественно к самому себе. Мне же он сказал после паузы:

— Полагаю, мы должны отвезти его домой. Он явно не опасен, и я не вижу смысла вызывать сюда доктора, которого мы не знаем. Я позвоню Джудит и предупрежу ее, бедняжку. И отвезу его на своем автомобиле, поскольку, кажется, только я знаю, где он живет. И я был бы вам очень признателен, Тим, если бы вы спустились вместе с нами, сели с Гордоном на заднее сиденье и постарались его успокоить.

— Разумеется, — сказал я. — Кстати, здесь его машина. Он сказал, что, когда ехал сюда, с ним, кажется, ехали двое или трое этих белолицых.

Остальные ждали тут.

— Он так сказал? — Председатель поразмыслил. — Вряд ли у него действительно были галлюцинации, когда он вышел из дому. Джудит наверняка бы заметила.

— Но он казался вполне нормальным, когда прибыл в офис. Тихим, но нормальным. Он сидел за столом где-то с час, прежде чем вышел и полез в фонтан.

— Вы говорили с ним?

— Он не любит, чтоб с ним заговаривали, когда он думает.

Председатель кивнул.

— Что ж, сейчас прежде всего нужно найти одеяло. Попросите Питера, пусть найдет. И... э... насколько промокли вы сами?

— Совсем не промок, только ноги. Не беспокойтесь, сейчас не холодно.

Он кивнул, и я пошел на поиски. Питер, тот самый помощник, извлек откуда-то красное одеяло, в углу которого непонятно зачем было наискось выткано слово «пожар», и Гордон, плотно закутанный в эту штуку, позволил деликатно препроводить себя в машину председателя. Сам председатель сел за руль и с уверенностью мастера повез своих еще полусырых пассажиров на юг, в сияние майского утра.

Генри Шиптон, председатель правления «Поль Эктрин Лтд», был мужчиной крупного телосложения, чья природная полнота не перерастала в тучность благодаря сырой моркови, минеральной воде и силе воли. Полумечтатель, полуигрок, он привычно подвергал любую возвышенную идею суровой аналитической проверке; то был человек, чьи могучие природные инстинкты были укрощены, взнузданы и впряжены в работу.

Я восхищался им. И было за что. За время его двадцатипятилетней пахоты (из них десять лет он проработал на посту председателя) «Поль Эктрин Лтд» превратился из банковской конторы средней руки в одного из членов высшей лиги и был с уважением признан во всем мире. Я мог почти точно измерить уровень общественного признания по отношению к имени банка, поскольку это было также и мое имя: Тимоти Эктрин, правнук Поля Основателя. В мои школьные годы люди спрашивали меня: «Тимоти как? Э-к-трин? Как ты это пишешь?»

Сейчас же они зачастую просто кивают — и не сомневаются, что я унаследовал соответствующие качества, которых у меня нет.

— Знаете, они очень смирные, — чуть погодя сказал Гордон.

— Белые лица? — переспросил я.

Он кивнул.

— Они ничего не говорят. Они просто ждут.

— Здесь, в машине?

Он неопределенно посмотрел на меня.

— Они влезли и едут.

По крайней мере хоть не зеленые черти, непочтительно подумал я. Впрочем, Гордон, как и председатель, отличался воздержанностью. Но его острый ум был притуплен видениями, холеный бизнесмен остался в предфонтанном прошлом, благородная патина слезла. Фигура в красном одеяле представляла собой жалкое зрелище. Это была лишь тень воителя, изо дня в день уверенно оперировавшего миллионами, и тень эту везли домой в мокрых брюках. Величие человека порой не толще папиросной бумаги.