Банк страха - [14]

Здесь были все «молчаливые» — молодые арабские бизнесмены, художники, модельеры, юристы, журналисты, — на ком зазеленела денежная патина. Столпившись в дверях, они восхищались богатым убранством дома и толковали про обретенное Дарвишем богатство. Как быстро выбился Марвен в богачи после долгих лет поденщины! Никому не надо было объяснять, откуда взялись деньги. В мире иракских эмигрантов все понимали, что внезапное богатство может прийти из одного-единственного источника. У Дарвиша были близкие контакты с «определенными кругами в Багдаде», как выразился один из гостей. У него «хорошие связи», сказал другой. И все принимали его хлеб-соль с удовольствием, даже те, кто втихомолку осуждал багдадский режим. Как говорит арабская пословица, если обезьяна стала царем — пляши перед ней.

Хофман приехал пораньше, чтобы познакомиться с возможно большим числом иракских друзей Марвена Дарвиша. Он надел свой обычный серый костюм без галстука, застегнув по торжественному случаю верхнюю пуговицу рубашки, гладко зачесал темные волосы назад по моде киноактеров тридцатых годов и выглядел почти франтом. Он занял удобную позицию в общем зале лицом к входным дверям, чтобы видеть каждого входящего. В случае появления Назира Хаммуда Хофман собирался представиться ему финансовым консультантом, поделиться какими-нибудь интригующими соображениями о возможном вложении денег и предложить встретиться еще раз за ленчем. О чем он может беседовать с Линой Алвен, Хофман пока не знал.

Проболтав около получаса с разными людьми, он увидел, как вошла молодая женщина около тридцати лет в коротком черном платье, на высоких каблуках, с ниткой жемчуга на шее. Она поздоровалась с хозяйкой, дважды поцеловав воздух возле щек Сальвы Дарвиш. Хофман двинулся в сторону молодой женщины и уже собирался представиться, когда другая женщина, пониже ростом и более полная, чем первая, крикнула «Лина!» и, обогнав его, ринулась к подруге.

— Йа, Ранда, — ответила Лина Алвен. Обнявшись с подругой, она отступила на шаг, чтобы разглядеть ее. — Quelle robe, хабибти![6] — На подруге было короткое нарядное платье, очень сильно открытое спереди и полностью — сзади.

— Да, ничего, — сказала Ранда Азиз, хищно улыбнувшись. Ранда была иракской христианкой и работала секретаршей в бухгалтерии. Она попала в число доверенных сотрудников благодаря своему дяде Элиасу, торговцу оружием, который жил в Париже и уже долгие годы обделывал с багдадским Правителем темные делишки. Бойкая, хорошенькая Ранда бывала на всех вечеринках и обожала развлекаться с самыми богатыми и испорченными арабскими плейбоями, заезжавшими в Лондон. Она вечно летала с ними на самолетах в Марбеллу или Канны и возвращалась с потрясающими рассказами об их кутежах и дебоширстве. Лине она страшно нравилась, потому что казалась ей одной из немногих сотрудников «Койот инвестмент», не испытывавших постоянного страха.

— Ты ее видела? — прошептала Ранда, кивая в сторону Сальвы Дарвиш. — Бьюсь об заклад, что она их нарумянила.

— Кого «их»? — спросила Лина, осматривая комнату. Ее взгляд скользнул по Хофману и прошел дальше.

— Свои сиськи! Видишь, они по бокам розовые? Наверно, она считает их недостаточно пышными.

— Не глупи. Даже Сальва не станет этого делать.

— И как это Марвен так быстро разбогател? — спросила Ранда, взяв у проходящего официанта с подноса «киббе». — Я думала, он простой бухгалтер.

— Друзья в Багдаде, — тихо ответила Лина. Прошел еще один официант, предлагая бокалы с шампанским; бутылка стояла тут же на подносе, чтобы все видели этикетку.

Хофман подошел к двум женщинам, чтобы представиться. Только не умничай, сказал он себе. Она наверняка уже наслушалась всяких приколов отсюда и до Басры.

— Привет! — сказал он Лине. — Меня зовут Сэм Хофман. Кажется, мы не знакомы? — Он протянул ей руку по-американски, открыто и дружелюбно.

— Меня зовут Лина. — Она сдержанно и корректно ответила на его рукопожатие. — А это моя подруга Ранда. — Хофман поздоровался с другой женщиной и снова обернулся к Лине. В черном платье, с коротко стриженными черными волосами и белым жемчугом она выглядела почти по-королевски, во всяком случае, красивей, чем ожидал Хофман, и это его слегка смущало.

— Вы немного похожи на актрису Анук Эме,[7] — сказал он. — Вам никто об этом не говорил? — Ему не хотелось произвести на нее впечатление заурядного приставалы, но почему-то так получалось.

— Нет, — сказала она с улыбкой. — Какой увесистый комплимент. Вы им часто пользуетесь?

— В первый раз, — ответил Хофман, по-прежнему смущенный, но уже не очень. В конце концов, это была правда: она действительно походила на Анук Эме.

— Замечательно, — сказала Ранда, округлив глаза. — Лучше я оставлю вас, чтоб вы получше познакомились.

— Не уходи, — попросила Лина, но подруга уже гордо поплыла в сторону группы молодых ливанских банкиров, которые громко смеялись, обсуждая одного из своих коллег-однокашников, ставшего исламским фундаменталистом.

Хофман решил сделать заход поделикатнее.

— Вы давно знаете Марвена? — спросил он на пробу. — Он друг вашей семьи?

— Я из Ирака, — ответила она. — Мы все друг друга знаем.