Бандиты времен капитализма - [16]

Метастазы предательства в милицейской среде сегодня настолько широки, что описать их все просто не хватит бумаги. Причем многие факты повторяются десятилетиями. Вспомним, как еще в 1972 году в Грузии Э. Шеварднадзе лично отлавливал взяточников в ГАИ. И вот уже через 23 года после этого министр внутренних дел России А. Куликов идет по его же стопам. Он выделяет из своего министерского бюджета 22 миллиона рублей и отправляет своих людей в инспекционную поездку по стране. Под видом частных водителей, осуществляющих перевозку винно-водочных изделий из Владикавказа в Ростов-на-Дону, эти люди с нарушениями проехали весь путь и имели дело с 24 постами ГАИ. Так вот взятки у них не взяли только сотрудники двух постов! Комментарии, как говорится, излишни.

Все это и многое другое заставило А. Куликова в октябре 1995 года выступить с официальным заявлением, в котором министр сообщил: «Нам нужно очиститься от прямых предателей, коррумпированных милиционеров и их покровителей. Более полутора тысяч сотрудников МВД уже преданы суду. В МВД России создается специальное Управление собственной безопасности, одновременно оно будет исполнять функции инспекции по личному составу… Я бы назвал это началом операции «Чистые руки». Предатели должны знать — пощады им не будет».

Минул вот уже год со дня этого смелого министерского заявления, однако ни одного серьезного судебного процесса над высокопоставленными предателями в милицейской среде так и не последовало. Про операцию с громким названием «Чистые руки» никто уже не вспоминает. По этому поводу в народе метко шутят, что если провести эту операцию всерьез и рубить все нечистые руки, то милиция может и вовсе остаться без рук. Но в меткости подобного выражения можно сомневаться, так как честных людей в нашей милиции тоже хватает. Проблема заключается лишь в том, что время этих людей пока еще не пришло.

Противостояние: сыщики и бандиты

В царской России к личности полицейского большинство населения относилось с уважением, прекрасно понимая, какого рода работу ему приходится выполнять. Лишь только в среде профессиональных преступников, революционеров и низших слоев рабочих и крестьян полицейский был персоной одиозной и поругаемой. Но даже несмотря на это, до начала XX века полицейский являлся фигурой неприкосновенной даже для своих заклятых врагов. Убийство стража порядка каралось самым суровым образом, и поэтому посягателей на его жизнь было не слишком много. Так продолжалось до 1905 года.

После январского расстрела мирной демонстрации в Петербурге в России началось буквально массовое поношение сил правопорядка. Общество было возмущено действиями властей и весь свой гнев направило именно против полиции, как политической, так и уголовной. В конце концов это привело к массовому убийству полицейских во время декабрьского восстания в Москве и после него. Революционеры из среды анархистов и эсеров-максималистов создали специальные отряды, целью которых было уничтожение именно полицейских на улицах Москвы. К этим отрядам охотно присоединялись и уголовники, которые впервые получили реальную возможность расправиться со своими заклятыми врагами. Так, когда к ним в руки попал заместитель начальника московской полиции, он был расстрелян на месте без суда и следствия.

По официальной статистике тех лет, с ноября 1905 по апрель 1906 года были убиты 288, ранены 383 полицейских, более чем на 150 полицейских были совершены неудачные покушения. В 1906–1907 годах погибли свыше 4 тысяч и были ранены около 5 тысяч государственных служащих, большая часть из которых были стражи порядка. Никогда до этого полиция России не несла таких сокрушительных потерь. В конце концов оправиться от них она так и не смогла: когда в феврале 1917 года в России произошла революция, полицейские были первыми, кто бросил на землю оружие и попытался спастись бегством. Восторженные толпы людей с особенным воодушевлением громили помещения полицейских отделений и сжигали всю накопленную за предшествующие годы документацию. По амнистии, объявленной Временным правительством, на свободу тогда было выпущено более 3 тысяч преступников, многие из которых тут же объединились в вооруженные банды. В одной Москве таких банд в 1917 году насчитывалось около 30.

В октябре того года на свет появилась советская милиция, а через год вышло Положение об организации отдела уголовного розыска, в соответствии с которым органы уголовного розыска учреждались в городах с населением не менее 40–45 тысяч человек.

В Москве уголовный розыск первоначально располагался по старому, еще царскому, адресу — Малый Гнездниковский переулок, дом 3. Ввиду того, что все опытные сыщики с дореволюционным стажем сбежали, а взрослое население города ушло на фронт, в сыскарей стали набирать мальчишек 15–17 лет. Переполненные сверх меры революционным романтизмом и начитавшись книжек про Ната Пинкертона (они даже внешне старались походить на него, для чего носили кепи с длинным козырьком и папиросу в углу рта), эти мальчишки носились по городу с «маузерами» в руках и бесстрашно вступали в схватку с матерыми бандитами, которых в городе тогда было значительно больше, чем их. Уголовный мир ненавидел этих мальчишек так же люто, как совсем недавно полицейских («фараонов»), и презрительно именовал их «мусорами» (от МУС — Московский уголовный сыск). Та борьба была безжалостной с обеих сторон и практически не знала никаких законов и правил. Начавшийся с августа 1918 года так называемый «красный террор» (после серии покушений на видных большевиков) захватил собой и преступный мир страны. Расстрелы без суда и следствия, порой даже не за совершенные преступления, а по классовому признаку, толкали преступный мир на ожесточенное сопротивление власти, заставляли его бороться до последнего вздоха. И в этой борьбе было пролито море человеческой крови.