Бандит с Черных Гор - [36]

Он медленно сложил платье и положил его в сундук. Мысль быстро перескакивала с одного предположения на другое. Здесь, следовательно, она и проживала — среди бандитов.

Никакого сомнения в том, что она жила под властью этой седой башки в углу пещеры. Абсолютно никакого сомнения нет в том, что он-ее отец. Некогда общество отвергло его, и он со всей жестокостью постановил, что дочь разделит с ним его изгнание. Он привел ее сюда еще ребенком и сейчас содержал и ее, и себя, работая головой на банду, которую всецело подчинил собственному мощному интеллекту.

Примерно в таких выражениях размышлял грустный и печальный Джон Морроу, закрыв сундук и повернувшись лицом в сторону центра пещеры. Здесь, на расстоянии вытянутой руки, было все, что нужно для достижения полного и абсолютного счастья. Он мог бы решить проблемы Гатри одним ударом — арестовать старика и забрать с собой. Когда вождя посадят, остальные члены банды наверняка не посмеют больше докучать Гатри и грабить его ранчо.

Но это означало бы еще кое-что. Он ответил бы делом па доверие Гатри и уничтожил заодно страшную банду. Это означало бы окончательно разогнать свирепых бандитов, в том числе и темноволосого юношу, который стрелял в Гатри через окно, а потом смеялся над своими преследователями, прежде чем исчезнуть во тьме ночной. Тем самым он уничтожил бы и того, другого человека, который, оседлав сивого коня, застрелил Дадди Мартина. Поступив таким образом, Дюк раз и навсегда стал бы в глазах граждан Хвилер-Сити приличным юношей. А этого Дюк страстно желал. Лучше уж погибнуть, чем быть сброшенным со счетов общества, как никчемный человек, изгой. Его сразу бы признали за своего, за человека, который изменил свою жизнь и встал в ряды защитников закона и правопорядка от зловредных преступных элементов.

Но захватив старика, он захватил бы отца той девушки. Если бы пещера была опечатана, она осталась бы без убежища, без крова над головой. Если арестовать и увести ее отца, она будет вынуждена скитаться по белу свету с этой отвратительной бандой…

Дюк оперся руками о стену пещеры и опустил голову в тяжком раздумье. Когда он наконец поднял ее, все было решено. Как бы ни велика была награда, все равно ее не хватит. Воспоминания о том вальсе все еще звучали в его ушах, а перед глазами то возникала, то исчезала очаровательная улыбка этой девушки!

Он посмотрел на старика. Этот достойный человек испепелял его огненным взором, и Дюк, застонав, повернулся и направился прямо к расщелине в стене, через которую он проник в жилое пространство пещеры. Не успел он сделать и пару шагов, как громкий свист, чуть было не расколовший каменные стены, резанул ему уши. Не ожидая ничего хорошего, Дюк ударился в паническое бегство.

19. ГОРЕЧЬ ПОРАЖЕНИЯ

Дюк не мог оправиться от страха, который внезапно охватил его, и это мерзкое чувство не покидало молодого человека, пока он не добрался до самого конца темного прохода. Он отбросил одеяло, нырнул в самую глубину мрачной воды и, держась по течению, прижимался почти к самому дну потока, пока солнечные лучи не озарили воду вокруг него. Тогда он вынырнул на поверхность, оказавшись в том самом месте, откуда начал свое путешествие в пещеру.

Дюк выполз на согретую солнцем скалу. Липер весело прыгнул ему на грудь, подошел Понедельник и, хрумкая челюстями, внимательно обнюхал его. Наконец Дюк оделся и вскочил в седло. Только что завершившееся приключение показалось ему настолько странным и далеким, что он готов был принять его за позавчерашний сон.

Он пришпорил Понедельника и перескочил черва речушку. Потихоньку они спустились с гор в горячие холмы равнины. Температура стремительно возрастала по мере спуска со склонов гор. Чтобы хоть как-то поднять дух, Дюк попробовал свистеть. Но звуки музыки вызвали еще большую грусть.

Что ни говори, он попал в совершенно безнадежное положение. Если не разгромить логово бандитов — будет упущена возможность выполнить договор, заключенный с Гатри. Мало того, в этом случае он потеряет последнюю возможность оправдаться в глазах жителей Хвилер-Сити, и любое преступление, совершенное в окрестностях, будет бросать на его репутацию зловещую тень. Но если он все-таки разгромит его — нанесет тем самым страшный удар по Салли. И при мысли об этом он утратил остатки храбрости.

Он очнулся и вышел из состояния глубочайшего раздумья только тогда, когда услышал быстро приближающегося к нему всадника, гнавшего своего коня жестоким галопом. Он поднял глаза и увидел отважного наездника на великолепном пегом скакуне. В седле уверенно сидел стройный юноша в сомбреро, глубоко надвинутом на глаза. Помимо того, черная маска закрывала всю верхнюю часть лица, так что личность его была прекрасно замаскирована. Дюк был почти уверен, что это и был тот загадочный убийца, смелый молодой человек, который стрелял в Гатри через окно. Но было сомнения в том, что он примчался сюда, чтобы остановить Дюка, не позволить ему уйти. Он пришпорил своего пегого, и этот великолепный крупный конь молнией помчался к входу в каньон, по которому скакал Дюк.

Нечего было и думать о том, чтобы уступить дорогу! Дюк подбодрил Понедельника и машинально дотронулся до кольта, убедившись, что тот снят с предохранителя и готов к схватке. Пегий между тем уже занял позицию у входа в ущелье и с расстояния в четверть мили бросился в атаку на Дюка.