Бандагал - [10]

Я молчал, а Симпсон с любопытством наблюдал за мной сквозь толстые стекла очков.

— Похоже, вы удивлены, — заметил он.

— Просто мне кажется, что этот «Торек» — опасная штука. Ни один из приборов вашей фирмы, более того, вообще ни один прибор в мире не угрожает нашим привычкам и укладу жизни в такой степени, как «Торек». Любая инициатива, вся человеческая деятельность практически становится ненужной, бессмысленной. Это означает последний шаг к полнейшей инертности. После того как мы купили телевизор, мой сын часами не отходит от экрана, словно ослепленный автомобильными фарами заяц. Сам я сбегаю из дому, но для этого мне нужно заставить себя подняться и уйти. А у кого достанет силы воли отказаться от «Торека»? Он представляется мне куда опаснее любого наркотика. Кто захочет работать? Кто станет заботиться о семье?

— Но ведь «Торек» еще не поступил в продажу, — возразил Симпсон. — Я же вам сказал, что получил его в подарок по случаю ухода на пенсию, пока это единственный в мире экземпляр. Ну а если уж быть абсолютно точным, то это даже не подарок — официально прибор принадлежит фирме, а я получил его в бессрочное пользование как премию и одновременно с целью опытной проверки. Так что…

— Во всяком случае, — прервал я Симпсона, — раз «Торек» изобрели и сконструировали, значит, фирма намерена его продавать.

— Все очень просто. Владельцы «НАТКИ» неизменно преследуют две цели — заработать побольше денег и приобрести еще большую популярность, что в конечном счете означает новые доходы. Разумеется, фирма хотела бы начать серийное производство «Торека», но у ее владельцев достаточно здравого смысла, чтобы понять простейшую истину — конгресс не разрешит бесконтрольного распространения этого прибора. Поэтому сразу нее после того, как был создан прототип, они первым делом позаботились запатентовать буквально каждую деталь «Торека». Кроме того, они добиваются официального разрешения бесплатно распределять «Торек» по всем санаториям и среди всех инвалидов и неизлечимо больных. Более трго, они пытаются провести закон, по которому «Торек» будет вручаться каждому, кто уходит на пенсию.

— Значит, вы, Симпсон, являетесь как бы прототипом пенсионеров будущего?

— Да, и должен признаться, что сама идея мне по душе. Я получил «Торек» всего две недели назад и уже провел с ним несколько незабываемых вечеров. Конечно, нужны воля и рассудительность, чтобы не сидеть наедине с «Тореком» целыми днями, — тут вы правы. Незрелому юнцу я бы «Торек» не доверил, но в моем возрасте это неопасно… А какое я получил наслаждение! Хотите попробовать? Я дал обязательство не продавать его и не одалживать, но вы человек надежный и, разумеется, сохраните все в тайне. Кстати, меня просили проверить возможности «Торека» в качестве вспомогательного учебного пособия для изучения географии и естественных наук, и меня крайне интересует ваше мнение.

— Садитесь, — сказал Симпсон. — Пожалуй, лучше задернуть шторы. Нет, нет, спиной к свету. Вот так. Отлично. У меня всего тридцать пленок, но еще семьдесят уже находятся в генуэзской таможне, так что скоро будет полный ассортимент.

— А кто выпускает пленки? Каким путем?

— Предполагается создавать специальные пленки, но пока запись осуществляют обычным путем. Отдел распространения фирмы предлагает записать свои впечатления всем, кто по характеру работы пережил любопытные приключения, к примеру летчикам, альпинистам, аквалангистам. Если данное лицо принимает предложение, фирма заключает с ним контракт. Гонорар немалый — от двух до пяти тысяч долларов за каждую запись. Для регистрации впечатлений, как вы уже знаете, достаточно надеть шлем. Все, что альпинист или, скажем, летчик испытывает, автоматически передается на студию записи, а потом пленку размножают в нужном количестве.

— Да, но если субъект знает, что каждое его ощущение фиксируется, это тоже попадает на пленку. Таким образом, вы будете «сопереживать» не полет какого-то космонавта, а полет космонавта, который знает, что на голове у него шлем аппарата «Торек» и что каждое его ощущение улавливается.

— Это верно, — подтвердил Симпсон. — В большинстве пленок, которые я прослушал, ощущение внутренней скованности субъекта прослеживается весьма четко, но некоторые люди путем упорных тренировок научились подавлять это ощущение на время записи. Впрочем, чувство неловкости при прослушивании быстро проходит. Что же касается шлема, то он вообще не мешает.

Я попытался изложить Симпсону свои сомнения морального порядка, но он прервал меня.

— Ходите начнем с записи футбольного матча? В Штатах футбол не очень популярен, но я, с тех пор как поселился в Италии, стал яростным болельщиком «Милана». Я лично уговорил Расмуссена записать свои ощущения в ходе встречи и свел его с представителями фирмы. Он заполучил три миллиона лир, а «НАТКА» — редкостную пленку. Потрясающий, скажу вам, игрок! Такого полусреднего не часто увидишь.

— Да, но я ничего не понимаю в футболе. Я не только сам не играл, но и не видел ни одного матча, даже по телевизору.

— Это не имеет значения, — Симпсон решительно отмел мои робкие возражения и включил контакт.