Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера - [24]

— Что ж, не будем затягивать прощание, меня печалит ваш отъезд. Парламентарий проводит вас до французских аванпостов. Вас наверняка отправят долечиваться домой. Если будете у нас в Орлеанэ, поцелуйте за меня моего старого отца. А теперь проститесь с вашими милыми сиделками, и в путь!

Милыми? О да, необыкновенно милыми сердцу республиканского офицера, особенно это касалось стройной красавицы Рене, такой ласковой и нежной, что несчастный раненый влюбился в нее, влюбился безнадежно, не решаясь признаться даже самому себе, так как был уверен, что больше никогда ее не увидит.

Несмотря на все мужество, капитану Бувару пришлось оставить службу — при малейшем усилии он начинал кашлять кровью. Конец весны и все лето он провел у родителей, а с наступлением осени решил отправиться в Париж, чтобы получить остатки жалованья и повидаться с товарищами, находившимися, как и он, на излечении.

Дилижанс, в котором Леон возвращался из этой поездки, подвергся нападению бандитов, и капитан встретил графиню де Ружмон, ее дочь Валентину и Рене де Буан. Все три женщины были в глубоком трауре. Неожиданная встреча подействовала на молодого человека словно удар грома — он мгновенно вспомнил трагические события, при которых состоялось их знакомство.

Последовав разумному совету франта, Леон сел на переднее сиденье к женщинам. Не имея вестей из Эренбрейштейна, он тем не менее не решался расспрашивать спутниц, опасаясь услышать о падении крепости. Увы, цитадель действительно постигла печальная участь! Вскоре после отъезда капитана в осажденной крепости начался тиф. Граф де Буан, заболев одним из первых, угас в несколько дней. Его жена, заразившись, умерла через неделю, успев поручить Рене заботам тетушки.

Республиканский генерал Марсо проявил милосердие и решил ослабить блокаду, чтобы дети, женщины и старики могли покинуть крепость. Воспользовавшись перемирием, мадам де Ружмон и девушки, презрев опасности и риск, решили, несмотря на полное отсутствие средств к существованию, вернуться во Францию, где бедняжке Рене предстояло искать пристанища и защиты у ее деда, восьмидесятилетнего маркиза де Буана.

Взволнованный горькими слезами, которые проливала девушка, рассказывая о постигшей ее трагедии, Леон проклинал ужасы войны и пытался утешить Рене, принимая ее невзгоды так близко к сердцу, словно они касались его самого. К тому времени когда карета прибыла в Базош-ле-Гальранд, где проживало семейство Бувар, девушка как раз закончила свою печальную историю.

Оказавшись посреди ночи в крохотном городке провинции Бос почти без средств, не в силах продолжать путь, дамы не колеблясь приняли предложение капитана и согласились переночевать в гостеприимном доме его родителей.

Щеголь и человек в каррике, который привел карету на постоялый двор, исчезли. Матиас Лесерф решил продолжать путь в Орлеан верхом на почтовой лошади, так как дилижанс не мог ехать дальше без кучера и кондуктора. Однако до отъезда он успел перекинуться несколькими словами с Леоном Буваром.

— Гражданин, — шепнул он ему на ухо, — прошу вас, выслушайте меня.

— Говорите!

— Скажите, правда ли, что эта юная особа в трауре, такая бледная и печальная, внучка бывшего маркиза де Буана, проживавшего в Сен-Сир-ан-Валь?

— Правда. Но зачем вам это знать?

— Дело, о котором я хочу с вами поговорить, меня лично совершенно не касается, однако из сострадания к этой молодой особе я собираюсь вам сообщить некоторые сведения.

— Я вас не понимаю.

— По возможности подготовьте девушку к ужасному известию, которое ее ожидает.

— Какому известию, гражданин?

— Три дня назад ее дед был изувечен и убит бандитами из банды Фэнфэна. По крайней мере, все считают, что это их рук дело.

— Кто вы, гражданин? Вы едете из Парижа, но знаете такие здешние новости, о которых, похоже, еще никто не подозревает!

— Мое имя вам ничего не скажет — меня зовут Матиас Лесерф.

— Да, но объясните…

— Извините, я тороплюсь… Прощайте, гражданин! А, быть может, до свидания! — воскликнул странный попутчик, вскочил на лошадь и, пришпорив, исчез в темноте.

— Интересно, кто он такой? — размышлял капитан, удивленный неожиданной отвагой человека, до сих пор казавшегося трусливым и ничтожным.

Затем он вернулся к спутницам и повел их в дом к родителям. Потрясенный новым несчастьем, обрушившимся на его возлюбленную, Леон твердил про себя:

— Бедная Рене! Как я люблю ее!

ГЛАВА 3

Расправившись с кучером и кондуктором, бандиты взвалили на спины мешки и бросились в чащу. Убедившись, что погони нет, они вскоре выбрались из леса и не спеша зашагали по проселку. Хотя операция завершилась успешно, разбойники были мрачны, шли молча и понуро. Споткнувшись о кочку, один из них выругался с досады:

— Черт побери! Главарь придет в ярость, если узнает, что остались покойники!

— Каналья кучер! — отозвался другой.

— Мерзавец кондуктор! — добавил третий.

— Прикончили-таки двух наших, а беднягу Марабу продырявили.

— Однако и тяжеленько же тащить мертвецов, да еще подстреленного недотепу в придачу!

— Да ладно, не ворчите! Уже подходим к Гедревилю. Скоро прибудем на место, вот тогда и повеселимся в подвале у славного папаши Пиголе