Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера - [222]

С этими словами неутомимый сержант, не дожидаясь ответа, пустился галопом в сторону Ашера, учинил местным жителям форменный допрос и узнал, что многочисленная шумная толпа, сопровождавшая карету, промчалась ночью в сторону маленькой деревушки Рюан. Не прошло и получаса, как сержант уже вернулся в Ружмон и поднял отряд на ноги. Жандармы и гусары покинули город и рысью пустились по дороге, ведущей к Рюану.

ГЛАВА 11

Провинция Бос, представлявшая собой во времена друидов[92] один огромный лес, примыкавший к Орлеанскому лесу и Першеронским рощам, сегодня превратилась в абсолютно гладкую равнину без единого деревца или ручейка, хотя и сохранила свое плодородие. Здесь нет ни рек, ни озер, и случайный путник задается вопросом, как удивительное богатство земель может сочетаться с таким засушливым климатом? До самого горизонта простирается все тот же утомляющий однообразием пейзаж — стоящие под паром поля, спеющие нивы и искусственные луга. Не видно ни холмистых долин, ни весело бегущей по камням речушки, петляющей между берегов, поросших ивами и тополями. Источником влаги в этом краю, где царит постоянная жажда, является единственный на всю деревню колодец, откуда крестьяне черпают воду и для себя, и для скотины, или зловонное болото, пересыхающее каждый год на три месяца. Это пустыня, но лишенная радующих взор оазисов и бескрайних просторов, и даже сказочное плодородие не дает забыть о невероятной унылости простирающихся вокруг земель.

Однако, как и везде, здесь есть удивительное исключение — равнину Бос, где кажется невероятным услышать журчание воды и плеск волн, пересекает река, до сих пор удивляющая своими капризами не только местных жителей, но и маститых исследователей, таких как господин Вивьен де Сен-Мартен[93], который стал непререкаемым авторитетом в современной географии. Это Кони, настоящая загадка, над которой по сей день бьются ученые-гидрографы. Во-первых, у этой реки нет настоящего истока. На протяжении сорока километров ее воды катятся с востока на запад до того места, где два рукава, один из которых чуть короче, соединяются в двенадцати километрах от впадения в реку Луар, чуть выше городка Марбуе. Расстояние между обоими потоками, расположенными в виде буквы «Y», достигает восемнадцати километров. Оба рукава вырываются прямо из-под земли, один в Вильнёв-сюр-Кони вблизи Пате, другой — в четырех с половиной лье оттуда, рядом с двумя друидскими камнями в Березовом лесу, принадлежащем коммуне Виабон. Ширина реки примерно двести пятьдесят метров, берега заросли густыми тростниками, между которыми плещутся спокойные и прозрачные воды.

Другая особенность Кони заключается в том, что если вода в ней поднимается на два с половиной — три метра и кишит рыбой, то можно быть уверенным, что все остальные потоки в окрестностях пересохли. И наоборот, если русло этой удивительной реки опустело, это значит, что где-то по соседству переполняются и выходят из берегов даже самые мелкие ручьи. Кроме того, раз в пятнадцать — восемнадцать лет вода начинает уходит из ее русла, и за два года Кони пересыхает до такой степени, что крестьяне разбивают огороды и ездят на телегах там, где ее глубина еще недавно достигала двух метров. Чтобы предотвратить распространение отвратительного запаха разлагающейся рыбы, приходится лопатами выгребать со дна мертвых щук, угрей и линей и перерабатывать их на удобрение. Крестьяне, живущие по берегам Кони, рубят поникший тростник и делают из него красивые, прекрасно защищающие от дождя крыши для своих домов. Кое-где остаются глубокие ямы, полные темной воды, где плещутся огромные щуки. Через пять-шесть лет так же внезапно Кони возвращается, еще два года — и вода поднимается до прежнего уровня. По равнине снова течет широкая река с болотистыми берегами, разливаясь и пересыхая по никому не известным причинам.

В конце прошлого века своенравная Кони была широкой, полноводной рекой с илистым дном, поэтому путешественникам приходилось долго кружить в поисках переправы. На другой берег вели только четыре моста, один из которых находился в Кони-Молитаре, другой в Вальере рядом с деревушкой Сиври, третий — в Варизе. Большинство перебиралось на другой берег именно здесь, где начиналась дорога на Сезар, в народе известная под названием Монаший тракт. Отсюда было рукой подать до четвертого, нотенвильского моста и шартрской дороги. От Нотенвиля же до истока Кони-Палю, верхнего рукава реки, и от Вариза до начала собственно Кони не встречалось ни одного моста. Жители Оржера, Корменвиля, Базош-ан-Дюнуа, Гийонвиля и деревень Прюнвиль и Гобер, как бы окруженных петляющей рекой, если им было нужно попасть на другой берег, переправлялись туда на чем придется. Кони и ее исток Кони-Палю со всех сторон окружали это подобие острова, а жители разбросанных по нему ферм и деревушек практически не могли общаться со своими соседями, жившими по другую сторону водной преграды. В наши дни железная дорога из Шартра в Орлеан проходит как раз вдоль основания треугольника, образованного рукавами реки, Гийонвиль и Базош-ан-Дюнуа соединены с противоположным берегом каждый четырьмя мостами, Гобер — пятью, а Горме — семью. На реке теперь целых двадцать две переправы, считая железнодорожные! В то время, когда на просторах Боса орудовали поджигатели, дельта Кони, поросшая непроходимыми лесами, была известна как затерянный уголок, служивший прекрасным убежищем для любых разбойников и проходимцев.