Банальные истории - [27]
Но я, как обычно, упустила момент.
Потом, дома, я успокоилась и поняла, что случилось.
Это был такой педагогический прием. Учительнице было важно, что Ёлка наконец что-то сделала, вот она ее и похвалила с перехлестом. Позитивное подкрепление.
С другой стороны, теперь я была согласна, что речь у Ёлки получилась. Пусть там и были разговорные слова (кстати, я специально погуглила – многие американцы и британцы в разговоре действительно говорят просто: «Understand?»), зато говорила она горячо и ярко. И сразу было понятно – ей интересно рассказывать про свои художества.
Я перечитала свой спич. Он, конечно, был безупречный, но… неживой. Ну да, проблемы экологии, глобальное потепление, все такое. Но на самом-то деле это меня разве волнует?
А что меня волнует?
Я немного подумала и села переписывать текст.
Новый спич получился совсем другим. Когда я его первый раз читала вслух перед зеркалом, у меня голос дрожал. Теперь я сестре как минимум не проиграю!
Я хотела даже пойти и поблагодарить Ёлку, ведь это из-за нее я улучшила спич, но сестре было не до меня. Она сидела и ныла, что никогда не поймет все эти логические задачки.
И тогда я поняла, как смогу ее отблагодарить. Я пошла в библиотеку и набрала тестов на IQ, справочников, «Настольных книг эрудита» и всего такого. Выбирала попроще, чтобы Ёлка смогла разобраться.
Сложила в пакет и отправилась к сестре. Но она такая нервная была, что меня не дослушала, накричала каких-то глупостей. Я, как всегда в таких ситуациях, растерялась и сбежала. Но книги ей оставила.
Ёлка, надо сказать, подарок оценила, потому что с того дня я ее постоянно видела с этими справочниками в руках. Могла бы, конечно, и спасибо сказать, но я и не надеялась. Это же Ёлка!
А я продолжила готовиться.
На каждом конкурсе порядок выступлений участниц менялся. Так получилось, что я свое интервью читала прямо перед сестрой. Она стояла в кулисах и лихорадочно повторяла текст, когда я вышла на сцену.
Это было удачно, что она оказалась рядом, потому что я рассказывала именно о ней. О том, какая она замечательная. Как я ей завидую, потому что никогда не смогу быть такой же красивой и творческой. Как она меня поразила во время подготовки – оказывается, у нее и с логикой все в порядке! Я нашла сборник с IQ-тестами, которые она прошла, – ни одной ошибки.
И закончила так (простенько, без всяких Future in the Past):
– We’re different. But we’re family! I love my sister![2]
Все захлопали. Я повернулась в кулисы, мне очень хотелось посмотреть в глаза Ёлке. Но она ничего не слышала – стояла, уткнувшись в листочек, и что-то шептала. «Ну и ладно», – обиделась я и гордо ушла со сцены. Сестра этого даже не заметила. Она бы и свой выход пропустила, если бы ведущий ее не вывел за руку.
И тут оказалось, что я старалась не зря. После моего выступления Ёлку приняли как родную, бешеными аплодисментами. Она сразу расслабилась, разулыбалась и начала свой спич.
Я старалась в голове подсчитывать очки, которые судьи выставляли нам с сестрой. По моим подсчетам получалось, что я обхожу Ёлку на пару десятых. Но, наверное, я где-то сбилась, потому что мне вручили диплом «Мисс фотогеничность», а Ёлке – главный приз.
У меня прямо камень с души свалился. Я же знаю, как сестре хочется быть всегда и во всем первой.
И тут произошла самая странная вещь в нашей жизни.
Когда Оле водрузили на голову хрустальную корону, она сняла ее, подошла ко мне и нахлобучила ее на меня.
– Вообще-то, – сказала она, – Серафима лучше меня! Она умнее, старательнее и… на фотографиях лучше получается. Поэтому Гран-при должен принадлежать ей!
Кто-то в зале неуверенно захлопал. Остальные удивленно зашумели.
Я знала, что произойдет дальше.
Я, как обычно, застыну без слов. Потом, когда все успокоится, попытаюсь объяснить, что я этого не хотела, но будет уже поздно. И глупо.
Поэтому я напряглась изо всех сил и заорала:
– Нееет!
Ёлка чуть не подпрыгнула от изумления. А меня будто прорвало. Я сдернула корону и торопливо заговорила:
– Это не моя корона! Не мой приз! Ёлка лучшая!
Я попыталась надеть корону на сестру. Но Ёлка не я, она быстро пришла в себя и стала сопротивляться. Я дернула изо всех сил, сестра, кажется, тоже…
Мы смотрели на хрустальные осколки короны, которые прыгали по сцене, и только тут до меня дошло, что зал затих.
Вообще.
Ни звука.
И в этой тишине особенно громко раздался усиленный динамиками голос ведущего:
– Победила дружба!
– Ну что, – сказал председатель жюри из попечительского совета школы, – у Серафимы Кедровой 38,4 балла, у ее сестры Оли… 38,2.
– И хорошо, что Серафима победила, – кивнула завуч, – она так душевно про сестру рассказывала…
– Серафима? – вскинулась молоденькая учительница литературы. – Ой, а я в дипломе уже начала писать «Ольге»! У нас есть другой диплом?
– И ладно, – махнула рукой директриса, – пусть будет Ольге. Две десятых разницы.
– Да и вообще, – согласился председатель. – Они такие одинаковые.
Потерянный мальчик
Машинка классная!
То есть ракета!
На ней так переливаются огни! Красный! Зеленый! Синий! Фиолетовый!
И как она гудит! Жорик никогда раньше не слышал ничего подобного! Один раз только в мультике, но мама не позволяет смотреть мультики долго.
