Баловень судьбы - [29]

Я по-прежнему нахожусь в мертвой точке. Я не могу ограничиться этими двумя ужасными просмотрами. Мне абсолютно необходимо, чтобы кто-нибудь где-нибудь положительно отнесся к моему фильму. Неожиданно я вновь вспомнил о Бобе Амоне, который все еще ждет, когда я начну снимать его сюжет о Синей Бороде — «замораживателе» женщин. В конце концов, пятьдесят тысяч франков аванса, которые я у него вырвал, помогли тому, что у меня появилась возможность снять «Мужчину и женщину», хотя он об этом не знает. Данное обстоятельство вполне заслуживает частного просмотра. И я организую его на следующий же день в маленьком зале на улице Лористон. Боб не только не сердится на меня за то, что я ловко увильнул от его проекта и потратил его деньги на другие цели, но и плачет после просмотра «Мужчины и женщины», провозгласив фильм шедевром. Охваченный восторгом, Боб предлагает мне за десять процентов от сборов продать фильм кинофирме «Юнайтед Артистс». Такая марка на фильме равносильна пропуску во все кинозалы мира. Я поспешно соглашаюсь. Всегда крайне энергичный в роли профессионального посредника, Боб Амон Звонит Илье Лоперту, патрону французского отделения «Юнайтед Артистс». И я слышу, как он кричит в трубку:

— Я только что видел великий фильм!

Заинтригованный, Илья Лоперт просит показать ему фильм.

Еще один частный просмотр. На этот раз он проходит в зале фирмы «Юнайтед Артистс» на улице д'Асторг в присутствии Ильи Лоперта и его компаньонов. Это триумф. Как я тайком и надеялся, Илья Лоперт предлагает мне продать ему фильм, имея в виду пустить его в мировой прокат. Ничего другого я и не требую. К сожалению, я уже уступил право показа «Мужчины и женщины» во всей Северной Америке моему пресловутому покупателю цветных фильмов из Канады. В чем я, слегка сконфузившись, был вынужден признаться Илье Лоперту. Патрон французского отделения «Юнайтед Артистс» вопит от ужаса. Когда он узнает, что я получил за эту сделку какие-то жалкие сорок тысяч долларов, он вопит еще громче. Успокоившись и, вероятно, посчитав, что моя неопытность служит смягчающим обстоятельством, он, несмотря ни на что, предлагает мне контракт на прокат фильма во всем мире.

Нельзя вальсировать с великаном так, чтобы он немного не оттоптал вам ноги. Почти неизвестный режиссер, связавшийся с «Юнайтед Артистс», я теперь это понимаю, оказывается в уязвимом положении как с точки зрения принятия решений, так и в финансовой сфере. Прежде всего я убеждаюсь, что владею только половиной моего фильма, тогда как вначале он весь принадлежал мне. Это значения не имеет. Еще несколько дней назад заполучить такого могущественного партнера казалось делом немыслимым и непредвиденным. Так что я вовсе не думаю жаловаться. Как бы то ни было, комиссия «Юнайтед Артистс» оказывается на редкость энергичной и заводит речь о том, чтобы заранее купить у меня мой новый фильм. Тут заупрямился Боб.

— Новый фильм Лелуша принадлежит мне! — заявляет Амон, ссылаясь на Синюю Бороду. Прогнозируемый отныне успех «Мужчины и женщины» не вызывает у него желания отказаться от контракта, который он заставил меня подписать. И он не намерен разрешить мне забыть об этом. Спор между Амоном и Лопертом идет на повышенных тонах. А я присутствую при событиях в качестве простого зрителя, так как участвовать в дебатах они меня не пригласили. Но тут в игру вступает Александр Мнушкин.[19]

Этот человек — полная противоположность продюсера с толстой сигарой, который пыжится и набивает себе цену. Он редко теряет спокойствие, говорит ровным голосом, с русским акцентом, напоминая этим аристократа-авантюриста из довоенных фильмов. Он огромного роста; худоба лишь подчеркивает его изящество, и, кажется, будто мысли кипят под его полысевшим черепом, обрамленным венчиком седых, слегка вьющихся волос. Он похож на австрийского эрцгерцога с бакенбардами на затылке. Перефразируя Сирано, можно сказать, что Александр Мнушкин — утонченный человек и «в нравственном отношении». Образец порядочности, скромности, но и профессиональных деловых качеств, человек, который был продюсером Кокто и Дювивье, он пользуется таким же уважением людей, с каким и он относится к ним. Человек благовоспитанный в том смысле, какой придавали этому слову в век Просвещения. Он также, я это понял очень скоро, один из первых, абсолютно честных людей, которых я встретил в кинематографической среде. Все качества этого человека обнаружились в первых же словах, обращенных ко мне:

— Позвольте мне сразу вам сказать, что я не стану платить вам пятьдесят тысяч франков, потому что мне было бы стыдно. Я намерен дать вам десять процентов с фильма, который мы сделаем вместе.

Мы будем вместе снимать фильм, мы оба это понимаем, хотя в данную минуту пока не знаем, какой. Впервые в жизни меня начинают обхаживать самые разные личности, которые, чуя возможный успех, ведут себя по отношению ко мне чрезвычайно любезно. Недоверие, которое они мне внушают, лишь усиливает желание сблизиться с таким человеком, каким является Александр Мнушкин. Он связан с Жоржем Дансиже, чей офис располагается в одном здании с офисом Боба Амона. Поэтому Мнушкин и узнал о споре вокруг моей особы, который вели. Амон и «Юнайтед Артистс». Он вмешался, известив их, что тоже очень хотел бы работать со мной. Лоперт не возражал. Оставалось решить проблему моего контракта с Бобом. Поэтому Мнушкин взял дело в свои руки, тоже играя роль посредника, чтобы договориться о выкупе этого контракта от имени «Юнайтед Артистс». В конечном счете эта сделка оказалась чрезвычайно выгодна для Боба Амона, перепродавшего «Юнайтед Артистс» за два миллиона франков контракт, за который он мне заплатил пятьдесят тысяч. Более того, он сохранил за собой и десять процентов с фильма.