Бальмонт и Япония - [57]

Приложение 1 К. Бальмонт. Стихи о Японии

К Японии

Япония, Ниппон, Нихон,

Основа Солнца, Корень Света,

Прими от русского поэта

Его струны певучий звон.

Мне люб твой синий небосклон,

И древо вишни в час расцвета,

Твоя весна светла, как лето,

Резьба всего – узорный сон.

Что вышло из руки японца,

То в каждой черточке хранит

Любовь к труду, изящный вид.

Тебя благословило Солнце.

Для женщин сказочных твоих

Всю жизнь готов я петь мой стих.[499]

Японке

Японка, кто видал японок,

Тот увидал мою мечту.

Он ирис повстречал в цвету,

Чей дух душист и стебель тонок.

Японка, ты полуребенок,

Ты мотылечек на лету,

Хочу вон ту, и ту, и ту,

Ты ласточка и ты котенок.

Я слышал голос тысяч их,

Те звуки никогда не грубы.

Полураскрыты нежно губы, —

Как будто в них чуть спетый стих.

Всегда во всем необычайна

Японка – и японцу – тайна.[500]

Гейши

Гейши, девочки, малютки,

Вы четырнадцати лет,

Ваши маленькие грудки

Нежно-розовый расцвет.

Ах, зачем, когда я с вами

Видел цвет, который ал,

Ах, зачем я вас губами

До конца не целовал.

Я всего до нежной ручки

Прикоснул мое хочу,

Вы растаяли, как тучки

Встречу лунному лучу.

Вы мне пели, стан был гибок,

Ветер мог бы вас склонить,

В танце вы ловили рыбок,

Рвали цвет и ткали нить.

Нет, вы нежный цвет не рвали,

Но певучею рукой

Вы печали расцвечали,

Цвет свевали над рекой.

Сами были вы как волны

Убегающей реки.

И на вас, хотя безмолвны,

Пели в лентах огоньки.

И одна мне приглянулась

Больше всех других мусмэ[501],

Вплоть ко мне, как лист, качнулась,

Водный стебель в полутьме.

Все, мерцая, промелькнули,

Словно волны за волной.

Слышу смехи в дальнем гуле,

Синий цвет владеет мной.

Ах, зачем, когда я с вами

Праздник знал, который ал,

Ах, зачем я вас, как в храме,

Всех, вас всех не целовал.[502]

В чайном домике

На цыновках тонкотканных

Мы сидели и курили,

Меж цветов, по цвету странных

И пьянящих в пышной силе.

Был расцвет махровых вишен,

Были гроздья там глициний,

Алый в белом был утишен

И смягчен был нежно-синий.

Чарованье измененья

Было в ладе всех движений,

В смене красок было пенье

Трех томов стихотворений.

Были косвенные очи

Хороши в уклонной силе,

Точно дрогнувшие ночи

Мрак свой в зорях наклонили.

Взоры гейш, изящных крошек,

Были точно свечи храма,

Как глаза священных кошек

Отдаленного Сиама.

Где-то в далях, невозвратно,

Мест родных леса и склоны,

И дымился ароматно

В малой чашке чай зеленый.[503]

Самурай

Из века в век стихи и тишь

В твоей отчизне островной,

И память предков ты хранишь,

И сердцем любишь край родной.

В тысячелетьях ты таил

Свои резные берега

И был вулканом сжатых сил,

Готовых смыть огнем врага.

Когда спешил ты в смелый бой,

Весной, исполненный огня,

Увидя вишню пред собой,

К ней не привязывал коня.

Но в самых пламенных боях

Хранил ты свой старинный меч,

Чтоб сталь узнала весь размах

И весь восторг бесстрашных встреч.

А в рукоятке вырезной —

Картины малой талисман,

Картина страсти, сон хмельной,

И ты виденьем страсти пьян.

В бою, почуяв слабость рук,

Усталость в сердце ощутив,

В лик страсти глянешь ты, и вдруг

Ты силен, молод и красив.

Любовь и жизнь. Горяч пожар!

Сполна твой пламень разожжен,

И Солнца ярко-алый шар

На зыби всех твоих знамен!

И свист звенящий лезвия —

Твой голос, древний самурай.

Ты – тигр, ты – коршун, ты – змея.

         Банзай![504]

Буддийский храм

1

Бамбуковые рощи,

  Буддийский храм.

О, что же, сердце, проще?

  Предай себя богам.

Светло журчит источник,

  Горит свеча.

Здесь грезы непорочны,

  Молитва горяча.

Утихнувшие страсти,

  Как дальний звон.

И не придут напасти

  В зеленогласный сон.

2

Зеленогласные,

  Зеленошумные,

Мечты согласные

  И сны безумные.

К чему стремление,

  Вовек бесцельное?

Здесь только мление,

  Столь колыбельное.

Нет колебания,

  Нет духа пленного,

Когда есть знание

  Близ совершенного.

3

Никто не лишний

  В садах Владыки.

И чары вишни

  В цвету – велики.

В волшебных чашах

  Ее расцвета

Есть снов не наших

  Весна и лето.

Средь той природы,

  Где Фуджи-Яма,

Есть переходы

  Немого храма.

От тучек дымных

  До мест, где воды,

В безгласных гимнах

  Весь лик природы.

От самурая

  До земледела

Все сердце края

  Здесь песнь пропело.

Та песнь – созданье

  Страны красивой

И расцветанье

  Дерев над нивой.

В размерной жизни

  Не страшно смерти,

О, лишь отчизне

  Всем сердцем верьте.

Ниппон в бессмертных

  Веках сияет,

Иноплеменных

  Ярма не знает.

Да слышат внуки —

  Решали деды,

Чтоб в этом звуке

  Был всклик победы.

В людских кочевьях

  Он сердцу слышен,

И он в деревьях

  Цветущих вишен.

Он зрим и звонок

  В наряде стройном,

В лице японок,

  Всегда достойном.

В стране японца,

  Где люди – пчелы,

Где ярко Солнце

  В свой час веселый.

4

А если страсть остыла

  И сердце спит,

Приди, здесь все так мило,

  Кругом широкий вид.

Размеренного гонга

  Будит призыв,

Тот звон глухого гонга

  Мечты смягчает срыв.

И все уходят страны

  К одной стране,

К безгранности Нирваны,

  Где светит свет во сне.[505]

Спор духов

Спор духов перешел уж в перебранку.

А кто хитрей – все не был спор решен.

Тогда, чтоб разум был заворожен,

Дух Юга людям показал испанку.

Дух Севера зажег мечту-светлянку.

Дух Запада, замыслив гордый сон,

Спаял всех музыкальных гудов звон.

Но дух Востока, дунув, создал танку.

Пять чувств, как пятицветную печать,

Сгустив и утончив необычайно,

Умея сердце научить молчать, —

И чуть шептать, чтоб расцветала тайна,