— Где это? Как туда пройти?!
За троном, в нише, оказалась потайная дверь. Самозваный сын бога не соврал. Остановив друзей жестом руки, я пригнулся и быстро скользнул в темный прорубленный в блоках коридор.
Ход привел меня к другой двери. Я легонько толкнул ее, пробуя, какое нужно усилие, но неожиданно для меня дверь легко откатилась в сторону, и я увидел ярко освещенное помещение.
Неожиданность никогда не приходит одна. Седоватый мужчина, сидящий на мягких подушках возле искусственного фонтанчика, тоже не ожидал меня увидеть. Он был занят тем, что вставлял в рукоятку лазера элемент питания. Мгновенно сообразив, что когда он закончит свое рукоделие, шансы наши будут не очень равны, я прыгнул к нему.
Нельзя сказать, чтобы я промахнулся. Ребро моей ладони должно было опуститься как раз в то место, где пульсирует на шее сонная артерия, и в результате этого соприкосновения мужчина должен был бы выключиться на несколько минут, так необходимых мне для того, чтобы запеленать его и доставить к боту. Однако нельзя желаемое выдавать за действительное. Моя ладонь рассекла воздух. Мужчина ушел от удара. И сделал это очень профессионально. Единственное, что я успел, — это выбить из его рук лазер. За что и поплатился увесистым пинком под ребра.
Все-таки молодость — это дар, который нельзя приобрести ни за какие деньги. Не знаю, кто бы вышел победителем в нашей схватке, если бы противник был моложе…
Удары его были жестки и направлены в жизненно важные органы. Направлены на поражение противника. Меня тренировали физически, тренировали для самообороны. Его же учили убивать. Это я уловил сразу и стал предельно осторожен.
Видимо, он, в свою очередь, понял, что затяжная борьба истощит его силы, и поэтому решил воспользоваться техникой.
Это была ошибка. Потому что реакция у меня лучше.
— Юра! Остановись! — закричал Геров, появившийся в просвете потайной двери. — Остановись!
Сделать это было трудно, но я сделал. И тотчас горячая волна стыда обожгла лицо. Не-ет, Старадымов, тысячи раз правы были врачи, не выпустив тебя в космос! Опуститься до уровня этого мерзавца, чувствовать наслаждение от избиения… Позор!
Вдвоем мы донесли пленника до зала. Толстяк, увидев компаньона в столь печальном состоянии, взволновался еще больше. Впрочем, как читалось на его жирном лице, боялся он за свою судьбу.
Как и предполагал, мы провозились с этими двумя типами слишком долго, и снотворное, которое я впрыснул гостье, чтобы не слишком тревожить ее психику новизной впечатлений, уже перестало действовать.
Девушка проснулась и взволнованно металась по пятачку перед пещерой, то и дело опасливо заглядывая в пропасть.
Как ни перепуган был «Золотой Бог», он не удержался от сладострастного восклицания:
— Ого, какая пташка попала в тенета!
Джерри так глянул на него, что он разом прикусил язык и вжался в сиденье. Я обратился к Старадымову:
— Юра, надо отключить оптическую невидимость. Лучше мы приплывем по воздуху, чем явимся ниоткуда.
Метров за сто до пещеры он исполнил мою просьбу.
Девушка вспугнуто застыла, потом медленно опустилась на колени, ее глаза с голубоватыми белками расширились, руки молитвенно прижались к груди.
— Богомил, попробуешь с ней поговорить, — приказным тоном сказал Юрий.
Я вздохнул, так как понимал, что разговор с девушкой будет ничуть не легче, чем допрос пленников:
— Мне нужен будет ретранслятор речи.
Старадымов кивнул:
— Я думаю, с этими… мы и без ретранслятора найдем общий язык…
Толстяк, который еще недавно именовался «Золотым Богом», льстиво разулыбался, подтвердил на ломаном интерлинге:
— Безусловно, конечно.
Юрий аккуратно приземлил бот на краю площадки, откинул колпак. Толстяк, охая, кряхтя и опасливо поглядывая на пропасть, перевалился через борт. Второй пленник сделал это несколько решительнее. И оба, понукаемые Линекером, поплелись вниз по склону. Туда же пошел Старадымов.
Я включил ретранслятор речи и перевел взгляд на девушку, которая продолжала стоять на коленях, заломив руки, с полными слез глазами.
— Здравствуй, — не зная, с чего начать, но зная, что островитяне не употребляют в речи «вы», проговорил я.
Девушка упала ниц, восторженно воскликнула:
— Здравствуй, о, Могущественный Бог!
Очевидно, она не могла решить, каким же богом я являюсь, поэтому придумала нового, еще неизвестного островитянам — «Могущественного».
Смущаясь, я попросил ее подняться и лишь после этого попытался убедить, что я всего-навсего простой смертный:
— Разве я похож на бога? Я такой же человек, как и ты. Меня зовут Богомил.
Глаза девушки взглянули с детской недоверчивостью, будто она была ребенком, а взрослый, который с ней разговаривал, хотел ее убедить, что он тоже маленький мальчик.
— А как тебя зовут? — подойдя ближе, спросил я.
Не могу поручиться за правильность перевода, ведь перевести имя и сохранить его поэзию затруднительно даже для ретранслятора речи. Однако он сообщил:
— Живущая У Моря.
— У тебя есть родственники? — пытался я разговорить пугливую собеседницу.
Она опустила голову, и волосы волнами скользнули по ее плечам:
— Нет, они все умерли, а я за долги попала в рабство…
