Баллада о Сандре Эс - [7]
– Можно забрать поднос?
Не дождавшись ответа, я тянусь к столику, и тут она хватает меня за руку и крепко сжимает запястье.
– Забрать, значит, хочешь?.. – спрашивает она, вперив в меня взгляд, но через пару секунд отпускает руку и равнодушно произносит: – Конечно, забирай. Пожалуйста.
– Если вы закончили завтрак. А то я могу подождать.
– Неужели. Я думала, в этом заведении все ужасно спешат.
– Я не знаю. Я новенькая.
– Тогда тебе многому предстоит научиться.
И вдруг поднос оказывается на полу, а чай и сок стекают по складкам моего халата. И непонятно, я уронила поднос или Юдит Кляйн столкнула его со стола. Вот вредная бабка!
Я наклоняюсь, чтобы собрать осколки. Она дергает мой кожаный ошейник:
– У тебя есть собака?
И она еще смеется, ведьма! Смех наглый, с хрипотцой. Побледнев от гнева, я поднимаю поднос.
– Ошейник-то для собаки?
Вырвав кожаную полоску у нее из рук, я быстро покидаю комнату. Ноги моей здесь больше не будет.
14. Глупые мечты метательницы кирпичей
В этом городе почти всегда туманно и серо. День идет за днем, и ни конца им, ни края. Я уж и забыла, как давно здесь живу. За окном – строительные леса и рабочие. Они молча смотрят на меня, я – на них. Кроме нас, во всем доме никого. Жалюзи я опускаю не всегда, даже после душа. Мне плевать.
София рассказала по телефону, что Себ уехал. Они случайно встретились на улице, он передавал привет. Сказал, что завтра едет в Арвидсъяр служить в егерских войсках. Если выдержит, конечно. Там все-таки одна из самых крутых военных школ Швеции (это я прочла в энциклопедии в кабинете Мари). Не все, наверное, доучиваются до конца. Хотя в Себе я не сомневаюсь.
Я сказала Софии, что и слышать о нем не хочу. Хотя вообще-то обрадовалась, когда она сказала, что у него был грустный вид. Я бы его утешила, приласкала… гладила бы маленький шрам на подбородке и большую рану на лбу… ох, как я тебя обнимала бы, Себ… между соснами и морем…
– Он все еще носит повязку, – сказала София. По ее голосу нельзя было понять, что она думает.
Да пусть хоть всю жизнь носит! Пока на лбу повязка, он меня не забудет.
Мой новый дом стоит недалеко от берега, и по ночам, лежа в постели, я думаю о Себе и вспоминаю ночь в палатке у моря. Вообще-то я совсем не хочу о нем думать, это бесполезно. Но все-таки. Все-таки если бы мы успели узнать друг друга получше… Тогда я не бросила бы тот кирпич. И ничего, если бы ты даже отправился на Северный полюс, мы все равно были бы вместе. Мы что-нибудь придумали бы. Ты находил бы возможность позвонить, ухитрялся бы всеми правдами и неправдами. Находил бы телефоны в пещерах и заброшенных избушках. Звонил бы в самые неожиданные моменты. Я видела такое в кино.
Мы замирали бы от счастья, услышав голос в телефонной трубке.
Мы знали бы, что каждый прожитый день приближает момент встречи.
А потом мы отправились бы в кругосветное путешествие на твоей красной «хонде», чтобы в конце концов найти место, которое стало бы только нашим. Морской берег, корявые корни сосен в песке. Но среди корней нашлось бы ровное место, чтобы поставить палатку.
После таких дурацких грез я всегда просыпаюсь злой. Быстро принимаю душ, натягиваю одежду, бегу в метро с такой скоростью, будто за мной гонятся. А гонятся за мной эти нелепые, глупые детские мечты.
Работа однообразная – знай себе приноси и уноси посуду, заправляй постели, переговариваясь со стариками. В комнату номер пять я не захожу, стараюсь держаться подальше от этой ведьмы Кляйн. А она уже четыре дня не встает с постели, хотя со здоровьем у нее все в порядке. Мари говорит, что Кляйн выражает протест. Протестует она против всего, а главным образом – против того, как с ней обошлась жизнь.
15. Кровать в комнате номер пять
Я подняла Юдит с постели и перетащила в кресло у окна. Пришлось немало побороться: мы обе запыхались, а она вдобавок расцарапала мне руки.
– Вы что, не понимаете, что я не могу сменить белье, пока вы не встали? – говорю я, потирая царапины.
– Тебе надо прививку от столбняка.
Она издевается! Вот нахалка. Повернувшись к ней спиной, я сдергиваю белье с постели. И почему мы должны стелить чистые простыни таким, как она? Может быть, если оставить ее зарастать грязью, она одумается?
Вдруг старухина фигура вырастает рядом со мной – я аж вздрагиваю от неожиданности! Она тянет простыню на себя, разглаживая морщинки на ткани.
– Так-то. Теперь гладко, – говорит она, уже снова сидя в кресле – надо же, какая шустрая. – Застилай, застилай!
– Да вы просто всех обманули, да? Вы можете жить одна и сама за собой ухаживать, так ведь? Сил у вас – хоть отбавляй!
– Ты скоро? У меня спина ноет в этом кресле.
Заправив постель, я ухожу. Пусть сама ложится, помощь ей не нужна. Других она обдурила, а меня – не выйдет.
16. Напряженные плечи
Я сердито гремлю тарелками и чашками, ставя их в посудомоечную машину, и вдруг чувствую дыхание у себя за спиной. Обернувшись, вижу Юдит Кляйн, которая протягивает мне тарелку. Онемев от удивления, я беру ее и ставлю в машину, а Юдит тем временем споласкивает еще одну и снова протягивает мне. Тарелку за тарелкой, чашку за чашкой. Молча.
– Ты могла бы зайти ко мне на минутку? Ну, когда доделаешь свои дела… Если у тебя есть… – Юдит Кляйн умолкает, вытирая худые руки о халат. Бледные руки с набухшими голубыми венами. Поворачивается и уходит.
Янис 12 лет и она — «ребенок-одуванчик». Так в Швеции называют не белокурых ангелоподобных деток с аккуратным пробором и в чистеньких вельветовых брючках, а подростков, которые в своем и без того непростом возрасте вынуждены преодолевать всевозможные жизненные трудности. Янис учится в школе, любит кататься на велосипеде, а ещё ей приходится делить комнату со старшим братом, который связался с плохой компанией. Но вдруг — это волшебное, сказочное вдруг — у Янис появляется совершенно необычная подруга. И с этого момента начинают происходить самые удивительные (и ужасные!) события, какие только способны себе представить жители небогатого стокгольмского пригорода.
Элли — пятнадцатилетняя шведская девчонка из обычной сумасшедшей семьи.Ее старшая сестра Лу неожиданно впала в депрессию и потеряла интерес к жизни.Их мама, Гитта Борг, работает в банке. Днем она настоящая бизнес-вумен, а по вечерам любит полежать перед телевизором в простом домашнем халате. Их папа, Фредрик Борг, вечно пытается угодить окружающим, но они всё равно недовольны (особенно мама).В один ничем не примечательный дождливый день Элли знакомится с Ругером, который открывает перед ней и ее окончательно запутавшимся семейством целый новый удивительный мир.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.