Баллада о Любви - [17]

И маски на меня глядят с укором, —

Они кричат, что я опять — не в такт,

Что наступаю на ногу партнерам.

Что делать мне — бежать, да поскорей?

А может, вместе с ними веселиться?..

Надеюсь я — под масками зверей

Бывают человеческие лица.

Все в масках, в париках — все как один, —

Кто — сказочен, а кто — литературен…

Сосед мой слева — грустный арлекин,

Другой — палач, а каждый третий — дурень.

Один — себя старался обелить,

Другой — лицо скрывает от огласки,

А кто — уже не в силах отличить

Свое лицо от непременной маски.

Я в хоровод вступаю, хохоча, —

Но все-таки мне неспокойно с ними:

А вдруг кому-то маска палача

Понравится — и он ее не снимет?

Вдруг арлекин навеки загрустит,

Любуясь сам своим лицом печальным;

Что, если дурень свой дурацкий вид

Так и забудет на лице нормальном?!

Как доброго лица не прозевать,

Как честных угадать наверняка мне? —

Они решили маски надевать,

Чтоб не разбить свое лицо о камни.

Я в тайну масок все-таки проник, —

Уверен я, что мой анализ точен:

И маски равнодушия у них —

Защита от плевков и от пощечин.

1970

Песня про первые ряды

Была пора — я рвался в первый ряд,

И это все от недопониманья, —

Но с некоторых пор сажусь назад:

Там, впереди, как в спину автомат, —

Тяжелый взгляд, недоброе дыханье.

          Может, сзади и не так красиво,

          Но — намного шире кругозор,

          Больше и разбег, и перспектива,

          И еще — надежность и обзор.

Стволы глазищ — числом до десяти —

Как дуло на мишень, но на живую, —

Затылок мой от взглядов не спасти,

И сзади так удобно нанести

Обиду или рану ножевую.

          Может, сзади и не так красиво,

          Но — намного шире кругозор,

          Больше и разбег, и перспектива,

          И еще — надежность и обзор.

Мне вреден первый ряд, и говорят —

От мыслей этих я в ненастье ною.

Уж лучше — где темней — последний ряд:

Отсюда больше нет пути назад,

А за спиной стоит стена стеною.

          Может, сзади и не так красиво,

          Но — намного шире кругозор,

          Больше и разбег, и перспектива,

          И еще — надежность и обзор.

И пусть хоть реки утекут воды,

Пусть будут в пух засалены перины —

До лысин, до седин, до бороды

Не выходите в первые ряды

И не стремитесь в примы-балерины.

          Может, сзади и не так красиво,

          Но — намного шире кругозор,

          Больше и разбег, и перспектива,

          И еще — надежность и обзор.

Надежно сзади, но бывают дни —

Я говорю себе, что выйду червой:

Не стоит вечно пребывать в тени —

С последним рядом долго не тяни,

А постепенно пробивайся в первый.

          Может, сзади и не так красиво,

          Но — намного шире кругозор,

          Больше и разбег, и перспектива,

          И еще — надежность и обзор.

1970

Певец у микрофона

Я весь в свету, доступен всем глазам, —

Я приступил к привычной процедуре:

Я к микрофону встал как к образам…

Нет-нет, сегодня точно — к амбразуре.

И микрофону я не по натру —

Да, голос мой любому опостылет, —

Уверен, если где-то я совру —

Он ложь мою безжалостно усилит.

          Бьют лучи от рампы мне под ребра,

          Светят фонари в лицо недобро,

          И слепят с боков прожектора,

          И — жара!.. Жара!.. Жара!

Сегодня я особенно хриплю,

Но изменить тональность не рискую, —

Ведь если я душою покривлю —

Он ни за что не выправит кривую.

Он, бестия, потоньше острия —

Слух безотказен, слышит фальшь до йоты, —

Ему плевать, что не в ударе я, —

Но пусть я верно выпеваю ноты!

          Бьют лучи от рампы мне под ребра,

          Светят фонари в лицо недобро,

          И слепят с боков прожектора,

          И — жара!.. Жара!.. Жара!

На шее гибкой этот микрофон

Своей змеиной головою вертит:

Лишь только замолчу — ужалит он, —

Я должен петь — до одури, до смерти.

Не шевелись, не двигайся, не смей!

Я видел жало — ты змея, я знаю!

И я — как будто заклинатель змей:

Я не пою — я кобру заклинаю!

          Бьют лучи от рампы мне под ребра,

          Светят фонари в лицо недобро,

          И слепят с боков прожектора,

          И — жара!.. Жара!.. Жара!

Прожорлив он, и с жадностью птенца

Он изо рта выхватывает звуки,

Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, —

Рук не поднять — гитара вяжет руки!

Опять не будет этому конца!

Что есть мой микрофон — кто мне ответит?

Теперь он — как лампада у лица,

Но я не свят, и микрофон не светит.

Мелодии мои попроще гамм,

Но лишь сбиваюсь с искреннего тона —

Мне сразу больно хлещет по щекам

Недвижимая тень от микрофона.

          Бьют лучи от рампы мне под ребра,

          Светят фонари в лицо недобро,

          И слепят с боков прожектора,

          И — жара!.. Жара!

1971

Песня микрофона

Я оглох от ударов ладоней,

Я ослеп от улыбок певиц, —

Сколько лет я страдал от симфоний,

Потакал подражателям птиц!

Сквозь меня многократно просеясь,

Чистый звук в ваши души летел.

Стоп! Вот — тот, на кого я надеюсь.

Для кого я все муки стерпел.

          Сколько раз в меня шептали про луну,

          Кто-то весело орал про тишину,

          На пиле один играл — шею спиливал, —

          А я усиливал,

                                 усиливал,

                                                  усиливал…

На «низах» его голос утробен,

На «верхах» он подобен ножу, —

Он покажет, на что он способен, —