Баллада о королеве драконов. Часть 2 - [47]

– Я ведь для этого и пришла, – ответила с улыбкой племяннику господаря и взяла его под руку, чувствуя, как пылают щеки.

Мы медленно двинулись по тропинкам сада. А я ощущала тепло сильных рук этого мужчины, одновременно вдыхая его такой незнакомый и чужой аромат: мускат, черный виноград и белладонна. Одновременно приятный и затаенно-ядовитый.

– Как вам это место? – спросил он. – Не правда ли – чудесно?

– Очень красиво, – осторожно ответила я, не понимая: неужели он пригласил меня, чтобы показать цветы?

Некоторое время мужчина продолжал задавать ничего не значащие вопросы, ведя обычную светскую беседу. Болтовню, одним словом. Хотя сама я так и не заметила, в какой момент эти пустые разговоры окончательно расслабили меня, убрав напряженность и недоверие.

– Откройте мне тайну, Амелия, как получилось, что Таркон решил заступиться за одну из сотен своих узников. И даже добился одобрения Времяворота от моего многоуважаемого дяди?

На лице княжича заиграла добродушная улыбка, но я почувствовала, к чему он клонит. Более того, казалось, будто за почтительной миловидностью прячется еле-сдерживаемая ухмылка.

– Вы считаете меня его любовницей? И вот так легко это спрашиваете, скрывая издевку? – звонко переспросила я, вплетая в голос побольше оскорбленного самолюбия.

Впрочем, руки я не убрала.

– Поверьте, ирония в моем голосе, которую вы имели неудовольствие уловить, предназначалась вовсе не вам, – притворно-испуганно сказал Алан.

– Тогда кому же? – выгнула бровь, позволяя себе стать чуть больше Аллегрион, чем Амелией.

Та хрупкая дочь особничего, какой я была прежде, никогда бы не смогла разговаривать с особой княжеской крови столь самоуверенно и дерзко. И за эти изменения я была благодарна королеве.

– Или вы отрицаете свои в высшей степени оскорбительные намеки? – продолжала я гнуть свою линию.

Алан усмехнулся, взглянув на меня по-новому.

– Леди Фати, вы вспыхиваете, как пламя, – сказал он, заинтересованно разглядывая меня. – Моя усмешка предназначалась дядюшке, которого так легко смог убедить всего один рудник черного золота.

– Всего? – переспросила я. – По-вашему, этого мало за простое согласие на ритуал, призванный вернуть честь и имя девушке?

– Вы так наивны, Амели, что мне, право, неловко, – улыбнулся он, ведя меня к аркам из хмеля и винограда. – И все же я хотел бы услышать ответ на свой первый вопрос, леди. Как вы уговорили Таркона? Говорят, что у него нет сердца, и в груди бьется камень. Такой же холодный, как стены его фамильной крепости, которую Валорейн Таркон, прадед Вайлара, собственноручно превратил в тюрьму.

Я на мгновение замолчала. Так значит, этот замок был его домом… И когда-то, много десятков лет назад он сам отдал его под место заключения опаснейших преступников…

– Его Высокоблагородие комендант обладает исключительным чувством справедливости, – ответила я ровным голосом. – И он сам вызвался помочь, когда прочел материалы моего дела. История Леоша Вальдон показалась ему слишком ненатуральной. Какой она и была на самом деле.

– Вот как? – с интересом слушая, уточнил мужчина. – Жаль, ведь я так люблю красивые истории любви. А что может быть прекраснее, чем комендант тюрьмы, влюбившийся в невинную заключенную и спасший ее из лап слепого правосудия?

– Вы издеваетесь? – резко остановилась я, высвободив руку.

Надеюсь, мой взгляд достаточно пылал гневом. Потому что на самом деле я ни капли не злилась. С каждой секундой во мне все больше просыпался азарт игры. Потому что Алан, несомненно, играл со мной. Я лишь пока не могла понять правил.

– Амели, – мягко, но настойчиво, княжич взял мою ладонь. От его горячего прикосновения мурашки побежали по спине. Что с этим мужчиной такое?.. – Я, честно говоря, не вижу ничего плохого в том, что двое людей могут позволить себе любить друг друга.

А затем он повернулся чуть в профиль и указал вперед. Там среди поляны белых лилий стоял столик с фруктами и кувшин вина. А рядом располагался дивно-красивый искусственный пруд. Стенки в нем были отделаны красным камнем, отчего вода казалась похожей на вино. Или кровь. Это одновременно будоражило и пугало.

– Не желаете освежиться? – раздался вопрос.

А сам княжич уже подводил меня к столику. Усадил на скамейку, а сам сел напротив. Не сводя с меня обжигающе-любопытного взгляда, он налил нам вина и поднял вверх руку с кубком.

– За вашу красоту, Амелия, – произнес он и тут же отпил.

Его властные, привыкшие отдавать приказы, губы стали влажными и темными от напитка. А у меня в голове проскочила непрошенная мысль о том, насколько, должно быть эти губы мягкие и прохладные…

Я вздрогнула, широко раскрыв глаза. А потом испуганно встряхнула головой.

– Что-то не так? – спросил княжич.

– Нет, что вы, – промямлила я. – Все в порядке.

«Просто вы очень понравились мертвой королеве драконов», – хотела добавить я. Но, ясное дело, промолчала.

– Так вот, леди Фати, – продолжил мужчина, взяв из вазы плоский желтый персик и с силой вонзив в него белоснежные зубы.

Брызнул сладкий сок, и тонкая капля оставила влажную дорожку на его подбородке, от которой я не смогла отвести глаз. И которую он, хвала богам, стер медленным, немного ленивым движением руки.