Баллада о дипкурьерах - [11]

Владимир сел. Он чувствовал себя скованно, напряжённо. На протяжении предшествующих дней он не раз думал об этой встрече, думал о том, что Ленин будет задавать ему трудные вопросы, на которые он не сумеет ответить. И вот курьер с опаской ожидает начала беседы, молчит. Он даже не услышал приглашения Ленина: «Рассказывайте».

Владимир Ильич заметил состояние Урасова. Спросил:

— Как здоровье товарища Бела Куна?

— Здоровье ничего, хорошее здоровье. — И тут вспомнил: — Бела Кун просил передать вам горячий привет.

— В каких условиях работают сейчас коммунисты?

Урасов начал рассказывать. Беседа пошла непринуждённо. Ленин теперь задавал вопрос за вопросом. Владимир Ильич подробно расспросил о положении в Венгрии, о роли коммунистов, о товарищах, возглавляющих компартию.

— Как венгерский пролетариат рассматривает революцию в России?

Урасов отвечал даже с воодушевлением: у него было много примеров интернациональной солидарности венгерских рабочих.

Затем Владимир Ильич спросил о социал-демократах.

Когда Урасов сказал, что социал-демократы призывают рабочих сдавать оружие, Ленин воскликнул:

— Были они жёлтыми и остаются жёлтыми!

Тут Владимир Ильич поднялся, прошёлся по кабинету, задержался возле карты, которая висела на стене, снова повернулся к Урасову:

— А где вы остановились? Как устроились с питанием?

— Остановился у Ярославского. Мы с ним старые знакомые. В 1913 году вместе в якутской ссылке были.

— За какие же грехи вас туда законопатили?

— Был членом боевой дружины. Хранил оружие. Ну, его у меня и обнаружили.

Тут Урасов снова вспомнил: ведь он же привёз два номера. «Вёрёш уйшаг» — орган Венгерской компартии. Вытащил из кармана, протянул Ленину.

Владимир Ильич с интересом и даже с некоторым удивлением взял газеты.

— Как вы их провезли? Ведь это большой риск!

В тоне Владимира Ильича почувствовался упрёк: с газетами можно провалиться и не добраться до Москвы.

— Где же прятали? — переспросил Ленин.

— А я их не прятал: завернул в них еду.

— Удачно придумали, удачно! Расскажите-ка, о чём здесь написано.

Ленина интересовало всё: от передовой статьи до самой крошечной информации.

Затем он перешёл к другому:

— Кажется, вы находились в австро-венгерском плену? Получали ли пленные какую-либо помощь от нейтральных стран?

— Получали. Американский Красный Крест прислал в наш лагерь евангелия.

Владимир Ильич заразительно рассмеялся. Потом спросил:

— Что же вы думаете делать теперь?

— Хочу в родную Пермь. Очень давно не был там.

Ленин пристально посмотрел на Урасова.

— К сожалению, товарищ Урасов, вашу Пермь займут белые. Известие о сдаче Перми вот-вот должно поступить.

Владимир. Ильич снова подошёл к карте, с минуту молча смотрел на неё.

— Значит, вы остановились у Ярославского? Небось у него плохо живётся. Есть ведь нечего. Вот что: поместим вас в Кремле, в армейской казарме, здесь всё-таки сытнее. Вам, товарищ Урасов, надо немного отдохнуть. Ну а потом решим, чем вам заняться.

Урасов поднялся, чтобы идти. Только теперь он заметил на стене, за спиной Ленина, плакат Наркомздрава: «Рукопожатия отменены». А ведь Владимир Ильич поздоровался с ним за руку!

Владихмир зашагал в казарму. Он устал от волнения, лёг на койку, закрыл глаза. Припомнил все: как собирался к Ленину, о чём думал, повторил всю беседу с Ильичем. Он ясно видел каждую чёрточку Ленина, стол в его кабинете, несколько газет, записную книжку, карандаши — всё! Видел ленинскую руку с карандашом и как она обвела кружочек на карте: Пермь. И только никак не мог припомнить, на чём сам сидел. Как ни напрягал память — пустота. Так остро всё его внимание было сосредоточено на Владимире Ильиче.

Ещё вспомнил: когда шёл к Ленину, хотел было спросить, скоро ли будет мировая революция. Забыл спросить. А ему так хотелось знать мнение Ильича. Как ему не терпелось, чтобы вслед за Россией пламя революции разгорелось в Западной Европе, в Америке, всюду! Каждый день газеты печатают телеграммы о классовых боях за рубежом. «Новая история рождается у нас на глазах, делается нашими руками». Он сжал кулаки. И он счастлив, что он боец!

Боец ленинской гвардии, сражается за новую, счастливую жизнь.

Урасову представилась атакующая шеренга бойцов, бегущая сквозь вражеский огонь Справа упал товарищ, слева упал, потом ещё и ещё, но шеренга неудержимо рвётся вперёд, и над криками, разрывами, грохотом слышится уверенный, твёрдый голос: «Вперёд, товарищи! К победе!» Это голос великого Ленина. Разбудив миллионы, он поднял пермского мастерового мальчишку, сделал его солдатом партии, который готов отдать себя до последнего дыхания делу коммунизма, делу Ленина.

И Урасов мысленно, про себя, произнёс как клятву:

«На любом участке, любое задание, каким бы трудным оно ни было, я выполню с честью, Владимир Ильич. Не дрогнули перед муками, ни перед самой смертью. Ради сегодняшней победы, ради завтрашних побед, Владимир Ильич!»

Недолго довелось Урасову отдыхать. Пришло известие из Венгрии: руководители компартии вместе с Бела Куном брошены в тюрьму. Их жизнь в опасности.

Урасов получил задание: срочно пробраться в Венгрию.

ПЕТЛЮРОВСКАЯ ОХРАННАЯ ГРАМОТА

Февраль 1919 года. Теперь у Урасова были другие документы: он, военнопленный словак Юзеф Браблец, возвращается домой в венгерский город Хатван. С трудом добрался до Казатина. Дальше — прифронтовая зона, за ней хозяйничали петлюровцы. До пограничного полустанка курсировала железнодорожная летучка из трёх товарных вагонов. Погрузились. Кроме военнопленных — много женщин, все местные. Когда уселись, угомонились, летучку вдруг окружили красноармейцы.