Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.) - [6]

. Именно в это время руководство АПТ, и прежде всего лично Э. Ходжа, сформулировали тезис «враждебного окружения народной Албании», определяя в качестве наиболее вероятной угрозы действия со стороны соседних Греции и Югославии, а также государств НАТО, способных использовать Средиземноморье в гипотетически существующих военно-политических планах нападения на страну со стороны её побережья. Реальность такого развития ситуации была поставлена под сомнение в американских разведывательных кругах ещё в 1952 г., о чём сообщалось в секретном документе – «Национальных разведывательных оценках». Представленный анализ основывался на выводе о существовании противоречащих друг другу интересов Греции, Италии и Югославии, в связи с чем «каждая из которых, вероятно, предпочитала сохранить status quo, нежели допустить изменения, выгодные одной из сторон»[34]. Со своей стороны, представители советского военного руководства высказывали во второй половине 50-х гг. XX в. мнение о том, что «албанская армия боеспособна. Она имеет хорошие кадры офицерского состава, которые на 100% являются членами партии труда, большинство из них проходило обучение в Советском Союзе. Солдаты, сержанты и офицеры на проведенном учении показали хорошую выносливость и втянутость при действиях в горах. Идеологическое воспитание в армии поставлено хорошо. Очень слабым местом в подготовке армии являются вопросы противовоздушной и противодесантной обороны, а также устаревшие методы тактической подготовки частей армии»[35].

Активное сотрудничество Албании с СССР во многом объяснялось ещё и тем, что ставка на советское военное присутствие, сделанная албанским партийно-государственным руководством, преследовала выполнение нескольких задач. Во-первых, оно было призвано обеспечить советские гарантии не допустить военных действий в отношении НРА со стороны её соседей и отдельных стран Западного блока (США и Великобритании). Во-вторых, ставилась задача обучения военных кадров и в целом вооруженных сил. Наконец, в-третьих, албанская сторона стремилась создать ключевые объекты оборонной структуры страны, обеспечив вооруженные силы военной техникой. Значимость советско-албанского сотрудничества в этой области демонстрировалась со стороны Кремля фактом назначения на должность главы военной миссии в Албании и военного атташе на протяжении 1953-1956 гг. одного из представителей высшего советского руководства генерал-полковника А. И. Родимцева.

Для другого балканского члена Варшавского пакта – Болгарии формулирование военно-технической и мобилизационной составляющих оборонной политики в середине 50-х гг. также во многом испытывало влияние советского фактора[36]. Попытка проведения за короткий срок (1955-1959 гг.) реорганизации болгарских вооруженных сил и их технического переоснащения обуславливалась партийно-государственным руководством страны тем, что «в настоящее время наша [болгарская] Народная Армия по своей организации и особенно по своему вооружению и боевой технике значительно отстаёт от современных требований»[37]. При этом планируемые количественные показатели для мирного и военного времени как в организационном, так и военно-техническом отношениях различались лишь в увеличении в условиях войны противовоздушных и инженерных подразделений, а также химической защиты сухопутных сил на уровне батальонного звена. Таким образом, в планах болгарского руководства вооруженные силы страны подлежали серьезному усилению, что, в свою очередь, требовало значительных материально-технических ресурсов, не имевшихся в распоряжении Софии. Этот проект, принятый политбюро ЦК БКП 22 января 1955 г. как директивный документ, ставил задачу реформировать вооруженные силы в течение пяти ближайших лет. Без участия СССР проведение комплекса запланированных мероприятий было невозможно. Именно поэтому Москва с настороженностью воспринимала несанкционированные ею реформы, так как именно советской стороне предстояло их материально-техническое обеспечение. 12 августа 1955 г. Н. С. Хрущев в письме секретарю ЦК БКП Т. Живкову, ссылаясь на Женевское Совещание Глав правительств четырех держав «и в целях снижения расходов на содержание вооруженных сил», выразил мысль о «целесообразности» сокращения численности вооруженных сил мирного времени и пересмотре планов перевооружения[38]. В конце августа 1955 г. политбюро болгарской компартии приняло уже новое решение, с учётом мнения и рекомендаций Москвы. В соответствии с ним предполагалось «максимально возможное сокращение состава вооруженных сил HP Болгарии в мирное время» и «продление срока перевооружения армии и оперативной подготовки страны примерно до 1965 г.»[39]. В то же время, как уточнялось в сентябре 1955 г., в оперативно-тактическом отношении сокращение должно было проводиться «за счёт западных и северных соединений и частей»[40], т. е. на «югославском» и «румынском» направлениях, но не на «греческом» и «турецком». Однако в целом болгарское руководство не отказывалось от проведения военной реформы, в чём была заинтересована и советская сторона, готовая предоставить за период 1956-1965 гг. большие средства в размере 375 млн рублей